Обожгись!

Я не могла понять, правильно ли раздразнила Монгола. С одной стороны, использовать Габриэллу для мотивации – хорошая идея. Но с другой… Злость мужчины могла перечеркнуть все. Слишком самолюбив, слишком агрессивен. И не может понять, как можно не любить его, всего такого красивого и хорошего. Он не видит в остальных соперников. Он не привык, что женщина может обратить внимание на кого-то другого. И на этом фоне… Картина вырисовывалась не радостная.

– Бронислав! – он взял трубку не сразу. Шумы на заднем фоне подсказывали, что он еще в студии.

– Да? Ирма, что-то случилось? Мы тут немного заняты…

– Слава, сними Монгола с выступлений. Дня на два. Никакой сцены. Никаких приватов. Только консумация.

– Почему?

Сцена равнялась рекламе. Женщины заказывали того, кто смог зацепить их танцем. Монгол это умел и отлучение его от пилона значило снижение заработка. А значит, и недополученную прибыль для нас. Но зарвавшегося парня надо было проучить:

– Кое-кто зазвездился. Пусть голову остудит.

– Хм… – послышалось невнятное и Бронислав отключился.

Пьер завез его за полчаса до работы:

– Хороший мужик. Если тебе нужно мое одобрение…

– Благославляешь? А оно тебе нужно?

Бронислав тихо сидел на кухне, ожидая, пока мы поговорим. Когда я закрыл дверь, спросил:

– Зачем ты с ним… так? Он неплохой мужик. И любит тебя…

– Сговорились? – препираться или объясняться не хотелось. – Ты, Слава, сначала со своей проблемой разберись, потом в чужие лезь. А Пьер… он любит не меня. Он любит…

– Это тяжело, наверное? – он оказался рядом, и в тесном коридорчике некуда было отойти, – Подозревать каждого в том, что он рядом только потому, что ты – суккуб? Я просто понять не могу…

– Слава, скажи… а ты был бы рядом с Галой, будь она обычным человеком? Смог бы снести все её заскоки и требования?

– Если бы полюбил… то смог.

– Но полюбил бы? Или… нет?

Он замолчал и отодвинулся. Дышать сразу стало легче.

– Знаешь, а вы действительно – разные. – В голосе звучало удивление. – Оба суккубы. Но она пользуется этим, не задумываясь, а ты…

– А я просто еще не знаю, на что способна.

– Потому и не знаешь, – усмехнулся он и взглянул на часы. – Как думаешь, хорошо будет, если мы оба опоздаем? Тебе-то можно, а я и так под угрозой увольнения.

Но мы успели вовремя. Правда, это не уберегло меня от неприятностей. Пока мы планировали вечер, в «аквариум», хлопнув дверью так, что чуть не вылетели стекла, ворвался Саша.

– Выйди, – кинул, не глядя, Брониславу. – Нам с твоей хозяйкой поговорить надо.

Тот подобрался, но увидев мой кивок, молча вышел.

24

Ноги подгибались, а чтобы зубы не выбивали чечетку, пришлось сжать челюсти. Говорить в таком состоянии я не могла, да умирала от страха, оказавшись один-на-один с разъяренным Сашкой. Но выносить свои проблемы на всеобщее обозрение… лучше умереть!

– Ты что это творишь, сука? – зашипел, приближаясь.

– Ты о чем? – я не сразу поняла, что ему надо.

– Не понимаешь? Ты тут дурочку не строй. Я столько к этому договору шел, столько труда и денег в него вбухал, тебе и не снилось!

Договор! Все тут же встало на свои места. Видимо, Игорь на самом деле разорвал с Сашей все отношения.

А он наступал.

Стало страшно. Таким я его никогда не видела, даже в школе, когда он выходил один-на-один с другими парнями.

Глаза потемнели от гнева, сжатые в кулаки пальцы побелели. Расстояние между нами сокращалось, и вот он уже нависает надо мной, и хочется вжаться в стену, пройти, просочиться сквозь неё… Ужас запустил реакцию организма. Мужчина, желающий женщину, не станет её убивать… Но в этот раз инстинкт ошибся. Убивать, может, и не будет. А вот кое-что другое…

Стена содрогнулась, когда в неё впечатался кулак. Я не удержала вскрик, но вместо него из горла вырвался какой-то цыплячий писк.

– Боишься?

Зрачки в его глазах увеличились, словно Саша принял наркотик. И я знала – какой. Подсевший на магию суккуба уже не остановится!

– Что ты творишь?

Ох схватил меня за горло:

– Сейчас узнаешь!

Больно. Страх сменился паническим ужасом, тело забыло, как двигаться. Оцепенение сковало похлеще цепей. Кажется, мое желание умереть, но не показать слабости, сейчас исполнится!

– Боишься?

Лицо Саши оказлось совсем рядом. Я чувствовала его дыхание. Смесь табака, мятной жвачки и алкоголя. Тошнотворный коктейль!

– Зря боишься… Не обижу. Но за все надо платить…

Его вторая рука сжала мою грудь. Я снова пискнула, и этот звук послужил сигналом к действию. Треск разрываемой ткани, стук металлических пуговиц, рассыпавшихся по полу. Они прыгали и катились в разные стороны. Одну я даже увидела: она сделала полукруг и направилась к столу. Серебристый кружочек, маленький, но почему-то приковавший мое внимание.

– Вот так!

Ощущение чужих рук на теле стало сильнее – хлопковая блуза не смогла защитить, как и кружевное белье…

– Вот так…

Саша дышал прерывисто, движения стали хаотичными, и пальцы то сжимались на моем горле, перекрывая воздух, то разжимались, позволяя вдохнуть, но не позвать на помощь. Борясь за каждый глоток воздуха, я проклинала себя за то, что опустила жалюзи. И отослала Бронислава.

– Вот так, дорогая моя… сладкая…