Обольстительница в бархате

— Я была в таком отчаянии, что пришлось рискнуть, мисс Нуаро. Он прекрасно знал, какую сцену я могу ему закатить. А я знала, что он не хочет, чтобы кто-нибудь узнал обо мне. — Миссис Уильямс криво усмехнулась. — Не то чтобы мне хватило бы духу преследовать его, как я пригрозила. Правда, он этого не знал. Проблема в том, что даже величайший актер не может выжать сок из камня. Мне давно нужно было понять, что он занимается вымогательством денег у других и живет обманом. Каким? Не знаю. Его план заработка денег — это дождаться следующего удачного броска костей.

Теперь стало понятно, что зачинщики — те двое, которые умыкнули миссис Уильямс из «Воксхолла».

Леони посмотрела на Лисберна. С равнодушным видом тот осматривал комнату, но его поза говорила о другом.

— Я поняла, насколько с ним все безнадежно, — продолжала миссис Уильямс: — Я поняла, насколько была глупа, понадеявшись на его помощь. Когда его приятель предложил мне устроить сцену поэту, какой у меня был выбор? Он заверил, что лорд Лисберн заплатит кучу денег, лишь бы я убралась.

— За непонятно чьего ребенка? — спросил маркиз. — Как только новость об этом разнесется, все матери-одиночки Лондона столпятся у моих дверей.

— За двадцать фунтов меня здесь не будет. — Повернувшись к нему, она вздернула подбородок. — Я уеду из Лондона немедленно, если смогу. Меня тошнит от него, и от его друзей, и от их блестящих идей. Он пообещал все решить с вами и поэтом. Прошло уже несколько дней, а от него ни слуху, ни духу. А мне нужно платить за жилье, и нам с дочерью необходимо что-то есть.

— Я дам вам сто фунтов, — остановил ее Лисберн. — Но у меня есть дополнительные условия.

* * *

Миссис Уильямс была хорошей актрисой, она сама так сказала. Если ее испугала возможность разоблачения или арест, она умело это скрыла. Во всяком случае, от маркиза. Но ей не удалось полностью скрыть потрясение, когда он предложил ей сто фунтов.

Двадцать фунтов она считала огромной суммой. Лисберну было известно, что некоторые мужчины платят не больше двадцати шиллингов в год на своих внебрачных детей.

— Во-первых, мне нужно имя отца ребенка, — заявил он. — Нам известно, что это один из тех двоих.

На ее лице читалась борьба между нуждой и страхом.

— Если я вам скажу, у меня не останется возможности держать его на коротком поводке, — наконец произнесла женщина. — Они предупредили меня…

— Они — жулики, — отрезал Лисберн. — Оставьте их на меня.

— Я не могу этим рисковать, — покачала головой миссис Уильямс. — По закону, ребенок принадлежит отцу. Он может забрать дочь у меня. — Она покусала губы. — Бьянка ему совершенно безразлична. Он отправит ее в сиротский приют и забудет о ней.

— Позвольте, я разберусь с ними, — вновь предложил Лисберн.

— Забудьте об этом, — тут заговорила Леони. — Имя отца нам совершенно не важно.

Саймон повернулся к ней. Он не мог понять, что у нее на уме. Но был уверен, что Леони пришла к такому выводу благодаря логическому мышлению и расчету.

— Вы правы, — вдруг согласился Лисберн.

Она вскинула брови.

— Вы могли быть правы однажды, — сказал он. — И тогда случились странные вещи.

Миссис Уильямс не спускала глаз с Леони.

— Мисс Нуаро, я уверена, вы понимаете меня. Поверьте, совесть мучает меня с того самого вечера в «Воксхолле». Бедный лорд Суонтон, у него был такой смущенный вид. Но они сказали, что он заплатит, и дело замнут. — Она стиснула руки. — А сейчас я оказалась в ловушке.

— Мы поможем вам выбраться из нее, — сказала Леони. — Нам совершенно ни к чему знать, кто из тех двоих отец ребенка. Нам уже достаточно того, что они действовали сообща, чтобы уничтожить доброе имя лорда Суонтона, как и репутацию других. Нам нужно лишь доказать это таким способом, чтобы весь мир поверил.

Пока она говорила, в голове у Лисберна сформировался некий план.

— У меня есть идея, — сказал он.

Не отрываясь, Леони смотрела на миссис Уильямс.

Та была в панике.

— Сто фунтов, не забудьте, — обратился к ней маркиз. — Но нам нужна ваша помощь.

— Я не могу рисковать Бьянкой, — сказала она. — Ни за какие деньги.

— У маркиза Лисберна более высокое положение, чем у тех двоих, — заметила Леони. — И денег у него явно значительно больше. И целая армия адвокатов в придачу.

— Если кто-нибудь из них попытается отобрать у вас ребенка — что весьма сомнительно, — я засужу его до смерти, — пообещал Лисберн. — Но это дело требует отдельного обсуждения и определенного плана, а здесь и сейчас — не то место и не то время. Мне кажется, миссис Уильямс, вы ждете гостей. Тех самых мужчин, полагаю?

— Они сказали, что уладят дела с лордом Суонтоном и принесут мне деньги, — не стала отпираться актриса. — Все, что я получила за представление в «Воксхолле», — это несколько шиллингов, которые ушли на недельную плату за квартиру и на еду. Я жду их уже несколько дней.

— Теперь они вам не станут помогать, — сказала Леони. — Вы ничем не сможете надавить на них. Скандалы, которыми можно было пригрозить настоящему отцу, больше не имеют смысла после того, как вы в присутствии сотен свидетелей назвали отцом ребенка лорда Суонтона.