Облако

– Всеобщая грамотность и превращение книги в продукт массового пользования сыграли злую шутку с литературой. Судьба хорошей и даже гениальной книги – будем говорить о них, потому что другие нас не интересуют, – стала объектом теории случайных процессов. Вы входите в магазин – или на сайт с текстами, не важно, – перед вами тысячи книг. Одна из них гениальна, но вы ее никогда не найдете, потому что у вас нет ничего даже отдаленно похожего на компас, который бы на нее указывал. И если в Советском Союзе, где выпускалось ничтожно малое количество книг и практически любой напечатанный текст поневоле становился предметом рассмотрения, выдающийся текст практически не мог затеряться, и можно с известной уверенностью говорить, что то, что мы считаем классикой, действительно лучшее – по крайней мере, из напечатанного, то во всех остальных странах положение прямо противоположное. Разумеется, в книжной индустрии, как и во всех остальных, реклама давно уже стала важнее товара, но где и когда реклама была хотя бы косвенно связана с качеством продукта? При этом, если, послушавшись рекламы, вы воспользуетесь не тем стиральным порошком, то в худшем случае пострадает ваша блузка, если же утонет в книжном море никем не отрекламированная гениальная книга, в ущербе окажется мировая культура. И все это с неизбежностью приводит нас к мысли о так называемой второй литературе. Проще говоря, это означает, что наряду с известной нам классической литературой, по крайней мере начиная с двадцатого века, существует еще одна классическая литература, состоящая из шедевров, вовремя не дошедших до читателей, по уровню ничем не уступающая известной нам классической литературе, а возможно, и превосходящая ее. И эта литература скрыта от нас, возможно, навеки, потому что совершенно непонятны организационные формы, с помощью которых произведения ее могут быть отрыты в многолетних книжных завалах и извлечены. Но и это еще не все. Потому что из идеи второй классической литературы с неизбежностью следует идея о прекращении первой, иначе говоря, если раньше до читателя доходила лишь часть великих произведений, то сейчас не доходит практически ни одно. Какие великие писатели появились в Европе и США за последние пятьдесят лет? Можете назвать хотя бы одно имя?

– Нет.

– Ну вот вам и ответ. А ведь они наверняка были. Так что поневоле возникает потребность в книжных археологах, которые специально бы вгрызались в книжные завалы прошлых лет, выискивая пропущенные шедевры, нащупывая контуры этой второй литературы – а заодно и первой. В США, кстати, такая программа финансируется, хотя пока непонятно, какими жемчужинами в рамках ее удалось отчитаться.

– А у нас?

– А у нас, как всегда, все экзистенциально значимое делается бесплатно. С одной стороны, кто-то скажет, что тем вернее результат, а с другой стороны, энтузиазм – это такой вечно барахлящий двигатель, что результатов, возможно, придется ждать неопределенно долго, хотя к лучшему это или к худшему, вряд ли кто-то сможет сказать.

– …Мне, конечно, очень неловко – но можно похитить одного из участников вашей дискуссии?

Незаметно подошедшая Аля скромно возвышалась над присутствующими, стоя на краю ковра.

Мужчина, просияв, вежливо склонил голову.

– И кого же именно?

Худенькая хихикнула.

– Мне кажется, я догадываюсь.

Ловя попятившегося было кота, кустодиевская весело блеснула глазами.

– И я тоже.

Потупив глаза, Аля улыбнулась.

– Вы правильно догадываетесь.

Она независимо повела плечом.

– Просто нужно принести – я тут привезла кое-что.

Мужчина с учтивейшей улыбкой широко развел руками.

– Ну, какие могут быть вопросы.

Аля, развернувшись, пошла в сторону коридора, Вадим, встав, двинулся за ней.

Пересмеиваясь, девушки смотрели им вслед.

– Только вместе возвращайтесь.

Под тусклыми лампами коридора Вадим вплотную подошел к повернувшейся и ждавшей его Але.

– И что ты привезла?

Почти прижатая к нему, она подняла на него большие круглые глаза.

– Пока что только себя. Может быть, ты меня осудишь, но не хотелось ждать, пока вы закончите.

– Тебя принести?

С достоинством она опустила глаза.

– Если это возможно.

Подхватив ее под колени, он отнес ее в комнату.

На его руках ложась на подушки кровати, она с церемонной кротостью взглянула на него.

– Прежде чем ты меня трахнешь, мне хотелось бы узнать, как прошел у тебя день.

Вадим усмехнулся.

– А если выяснится, что он прошел плохо, то секса не будет?

– Я надеюсь, что секс будет, но такие люди, как мы, не могут же просто так начать трахаться?

Неожиданно глубоко поняв ее, вдруг ощутив, что она почти все понимает в нем, он неожиданно для себя усмехнулся снова.

– Мы с тобой как хемингуэевские герои – почти ничего не говорим.

– Вот за это я всегда и любила Хемингуэя.

Мгновенье он серьезно смотрел на нее.

– Когда кончится то, ради чего я сюда приехал, можно будет очень о многом помолчать.

Она опустила глаза.

– Надеюсь, когда это кончится, ты не забудешь своего обещания.

Не глядя на него, закрыв глаза, она притянула его к себе.

Глава III