Обещание страсти

– И да, и нет. Но одно могу сказать определенно – я не привыкла иметь таких замечательных друзей, как ты. Ты действительно удивительный человек. – Она сказала это очень тихо и мягко. – Не думаю, что кто-нибудь еще сделал для меня столько, сколько ты. Даже Эдвард. Он заботился обо мне, но я никогда не чувствовала себя с ним так легко, как с тобой. Я люблю его, но по-другому. Он всегда ожидал от меня слишком многого.

– Например?

– Ну, соответствовать своему статусу, полагаю.

– И ты соответствуешь.

– Нет, не совсем. Кое-что во мне не отвечает его стандартам.

– Ты не понимаешь самого главного. Что имеет значение, так это твои мозги, твоя душа и твое сердце.

– Нет, дорогой. Это ты не понимаешь самого главного. Это приемы, на которые ты ходишь, одежда, которую ты носишь, в каком комитете ты заседаешь.

– Ты сумасшедшая.

– Больше нет. Но была ею.

Она на мгновение сделалась серьезной, но мгновение быстро прошло. Когда они приехали в «Ритц», их встретила Эрнестина, одетая в зеленый клетчатый фланелевый халат. Она с некоторым неодобрением посмотрела на то, что Кассия приехала с Алехандро, а не с Люком. Но то, что они поселились в отдельных номерах в разных концах коридора, удовлетворило ее. Она отправилась спать, а Алехандро с Кассией вышли на улицу и сели в машину.

– К заливу! – Он был так же взволнован, как и она.

– Спасибо, Дживс.

– К вашим услугам, мадам.

Они захихикали. Машина ехала по холмам вдоль Дивисадеро-стрит. Они чувствовали себя как на американских горках, когда резкие подъемы и спуски отрывали их от сидений.

– Хочешь, остановимся и съедим тако?

Она в ответ улыбнулась и кивнула.

– Меня вдохновляет вид залива, а тебя – тако. Добро пожаловать домой.

– И никаких пиццерий вокруг.

– Разве здесь не делают пиццу?

В ответ он поморщился.

– Делают, но мы это держим под контролем. Не как в Нью-Йорке. Когда-нибудь сумасшедшая волна пиццерий совсем захлестнет этот город.

Он сделал страшное лицо, и она рассмеялась.

– Ты сам сумасшедший. Господи, посмотри на эту машину!

Они подъехали к закусочной на Ломбард-стрит, где у раздаточного окна стояла машина с высоко задранным задом.

– Они не боятся вывалиться лицом в грязь?

– Конечно, нет. Ммм, какая красавица! – Он издал восхищенные звуки и широко улыбнулся. – Разве ты никогда такой не видела?

– Не припоминаю. Я бы точно запомнила, если бы видела. Разве что только в кино. Какое уродство!

– Уродство? Вымой свой рот с мылом! Это красавица!

Она рассмеялась.

– Только не говори мне, что у тебя была такая же! Я буду шокирована!

– Точно, была. «Лоурайдер». Моя первая машина. После этого я попортил свои имидж и купил подержанный «Фольксваген». С тех пор моя жизнь никогда уже не была прежней.

– Как трагично.

– Да уж. А когда ты была подростком, у тебя была машина? – Она покачала головой, и он недоверчиво посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. – Не было? Господи, в Калифорнии все подростки к шестнадцати годам уже имеют свою машину. Готов поспорить, что ты врешь. Готов поспорить, что у тебя был «Роллс-Ройс». Ну же, скажи правду!

Она хихикнула и затрясла головой. Они уже подъехали к раздаточному окну.

– Позвольте проинформировать вас, мистер Видал, что у меня не было «Роллс-Ройса». Я одалживала старенький раздолбанный «Фиат», когда бывала в Париже, и это все. У меня никогда в жизни не было своей машины.

– Какой позор! Но у твоей семьи ведь была машина?

Она кивнула.

– Ага! И это был… – Он выжидательно сделал паузу.

– Ну, просто машина. Знаешь, четыре колеса, четыре двери, рулевая колонка все как обычно.

– Так ты сознаешься, что это был «Роллс»?

– Нет, не был. – Она широко улыбнулась и взяла несколько порций тако, которые ей протянули из раздаточного окна. – Это был «Бентли». Но у моей тети есть «Роллс», если это тебя удовлетворит.

– Вполне. А теперь давай сюда тако. Ты, возможно, проделала три тысячи миль, чтобы повидать своего дружка, а лично я приехал за тако. «Бентли». Господи!

Он откусил кусочек тако и блаженно вздохнул. Кассия расслабленно откинулась на сиденье. С ним она чувствует себя комфортно; ей не нужно притворяться. Она может быть самой собой.

– Знаешь, Алехандро, что самое смешное?

– Да. Ты. – Он начал поглощать третью порцию тако.

– Нет, я серьезно.

– Да ну? С чего бы вдруг?

– Господи, только дай тебе тако, и ты уже начинаешь важничать.

– Нет. Просто у меня начинает пучить живот.

– Алехандро!

– Правда. А у тебя никогда не пучит живот? Или твое воспитание этого не допускает?

Она покраснела и рассмеялась.

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос на том основании, что…

– Готов поспорить, что ты пукаешь в кровати.

– Алехандро, ты невозможен. Это в высшей степени неподобающее замечание.

– Pobrecita.

Находясь в хорошем настроении, он непрерывно дразнил ее, но ей это нравилось. В самолете он был слишком молчаливым, однако сейчас атмосфера снова стала праздничной.

– Я хотела сказать тебе, до того, как ты начал оскорблять меня…

– Оскорблять? Подумать только!

Он переключился с тако на корневое пиво и сделал большой глоток.