О влиянии Дэвида Боуи на судьбы юных созданий

Все ее существо, от еще мокрой макушки до кончиков пальцев на ногах, кстати совершенно восхитительных, было приглашением к экстазу. То немногое, что я увидел и ощутил, заставило меня предвкушать божественную ночь. Особенно ее ягодицы. Не помню, говорил ли я вам, что они немного округлые, не слишком, в самый раз. Я был уверен, что рано или поздно все уладится.

Мне не повезло: Мелани переменилась. Если она и была бисексуальна, то это осталось в прошлом. Во всяком случае, в отношении меня. На данный момент она ни за что не допустила бы мужчину в свою интимную жизнь. Зато трансгендер, который проходит курс лечения, хоть и поверхностного, вполне заслуживал ее симпатии и внимания. Она могла меня выносить, потому что я был в процессе сексуальной перестройки и ей хотелось поучаствовать в этом действе.

– Если хочешь, я могу помочь тебе, Поль.

Наверняка она увидела непонимание в моих глазах.

– Сейчас ты чувствуешь себя потерянным, ходишь кругами, задаешься вопросами, ты должен осознать старые проблемы и найти решения на будущее, ты должен навести порядок у себя в голове. А это не такое простое дело, чтобы справиться с ним в одиночку. У меня есть кое-какой опыт, я готова помочь тебе. По-дружески, само собой.

– И как ты себе это представляешь?

– Будем встречаться время от времени, когда ты сам захочешь, и разговаривать. Если возникнет заминка, я стану задавать вопросы. У меня есть несколько собственных идей, как раздвинуть границы анализа, стряхнуть с него пыль и приспособить к нашему времени. Можно попробовать. Но предупреждаю, курс терапии проходишь ты.

– Знаешь, я ведь не болен.

– Ты должен продвигаться, Поль. И только тебе решать, в каком направлении. Никаких обязательств. Продолжим и остановимся, когда захочется.

– Это останется между нами?

– Конечно, я обязана хранить профессиональную тайну.

Ну, если речь зашла о тайне, да еще профессиональной, я мог быть спокоен. Я сказал себе, что рано или поздно найду брешь в ее панцире. Брони без бреши не бывает. Мелани станет моим объектом изучения, таким же, как я – ее. Раз уж нам придется бывать вместе, это нас сблизит. Я и представить себе не мог, что попал в дьявольскую переделку и стану жертвой собственной западни.

– А когда начнем?

Она ответила:

– Прямо сейчас, если хочешь.

А я сказал:

– Почему бы и нет.

Мелани станет великим психоаналитиком, у нее дар, она может разговорить любого, с ее особой манерой смотреть на вас с ласковой улыбкой, покачивать головой, никогда не осуждая и подталкивая продолжать, как будто вы изрекаете нечто оригинальное и увлекательное. Она, безусловно, преуспела бы на телевидении или в полиции. Когда она говорит свое: «Я понимаю» – у меня все внутри переворачивается. С ней я обнаружил, что мне нравится говорить о себе; и до наших сеансов я чувствовал себя неплохо, но после них – куда лучше.

Когда я перечитываю наш с Мелани ночной эпизод, у меня ощущение, что я пересказал сцену из дешевой комедии, и я уверен, что нашлись идиоты, которые не сдержали улыбки, но ничего смешного здесь нет, скорее, это выворачивает душу. Не нужно смеяться. Не над этим. Я перечитываю, потому что теперь мне важна каждая деталь. Это Мелани предложила мне наш первый сеанс. Если вы сейчас читаете всю историю с самого начала, то этим вы обязаны ей, идея была ее. Чтобы я написал автобиографию. Вначале я отказался, даже слышать об этом не хотел, хватало наших с ней разговоров, я не видел смысла добавлять еще и это. Она объяснила, что как только я закончу, то буду внутренне готов к операции. Не мог же я ей сказать, до какой степени мне претила сама идея. Мы продолжили спор, я уперся и был настроен враждебно, она убеждала, что это поможет мне разобраться, найти возможные выходы, определить, что для меня важно, а что не очень, а потом нащупала аргумент, который меня убедил:

– Только тебе решать, хочешь ты продвигаться вперед или стоять на месте. Ты какие иностранные языки учил в лицее?

– Английский, но говорю средне. Еще немного испанский.

– У немцев есть одно слово, оно мне очень нравится, когда речь идет о воспитании, Kinderstube, дословно: «детская комната». Они говорят, что у кого-то есть – или нет – эта Kinderstube. Слово женского рода. В сущности, речь идет о первом окружении ребенка, которое постепенно, шаг за шагом, накладывает на него отпечаток. Оно определит, кто он такой. Так формируется его натура, и рано или поздно она себя покажет – как известно, «гони природу в дверь, она войдет в окно». Именно поэтому, если ты решишься, тебе придется возвратиться как можно дальше.

* * *

Мы проговорили до рассвета.

Вернее, говорил я, а она слушала.