О процессе цивилизации. Том II. Изменения в обществе. Проект теории цивилизации

Развитие обмена и денежного обращения вместе с эволюцией тех социальных формаций, которые были их носителями, с одной стороны, и формирование и развитие монополии на господство в рамках определенной территории — с другой, тесно взаимосвязаны; оба ряда этого развития постоянно переходят друг в друга и вступают во взаимодействие. Дифференциация общества, рост денежного обращения и формирование слоев, добывающих деньги и ими владеющих, оказывают многостороннее воздействие на траекторию развития монополии на власть. В свою очередь, от формирования такого рода монополии и осуществляющих ее центральных институтов в огромной степени зависят разделение труда, безопасность путей сообщения и рынков на больших пространствах, чеканка денег и все денежное обращение, защита мирного труда членов общества от физического насилия и еще целый ряд задач, требующих координации и регулирования. Другими словами, чем больше в обществе дифференцируются функции, чем длиннее и сложнее становятся цепочки взаимосвязи индивидуальных действий, которые должны сочетаться друг с другом для достижения поставленных социальных целей, тем более отчетливо проявляется специфический характер центрального органа управления как высшего органа координации и регулирования целостного процесса функциональной дифференциации. Начиная с определенного момента развития, такого рода процесс разделения функций не может идти далее без контроля со стороны соответствующего высокоорганизованного органа. Разумеется, в более простых по организации и менее дифференцированных обществах эта функция центрального органа тоже имеет место. Даже в обществе со слабыми социальными связями, вроде общества IX–X вв., распадавшегося на множество мелких автаркий, время от времени требовался некий высший координатор. Например, когда подобному обществу угрожал сильный внешний враг, для ведения войны был нужен некто, кто обеспечивал бы единство множества рыцарей и координировал их деятельность, причем именно за ним оставалось последнее слово. В ситуациях подобного рода вновь проступала взаимозависимость множества обособленно живущих землевладельцев. Каждый из них оказывался под угрозой в том случае, если управление войском в целом было неудовлетворительным. В этой ситуации заметно росла зависимость рыцарей от центра, от короля, а тем самым возрастало и значение последнего, увеличивались его социальная сила и его власть — конечно, только если он исполнял свою функцию, если он не потерпел поражение от внешнего врага. Но до тех пор, пока внешняя угроза или возможность экспансии отсутствовали, зависимость индивидов и групп от высшего центра координации и регулирования при таком строении общества была сравнительно невелика. В качестве долговременной специализированной и дифференцированной задачи управления эта функция центрального органа начинает выступать только вместе с дальнейшей дифференциацией общества в целом, вместе с формированием в его клеточной структуре все новых функций, вместе с возникновением новых профессиональных групп и слоев. Только тогда регулирующий и координирующий центральный орган становится настолько необходимым для сохранения всего общества, что при всех изменениях во взаимоотношении социальных сил — т. е. когда трансформируется организация общества и происходит смена персонального состава управляющих, — сам этот орган уже не исчезает, как то происходило в ходе процесса феодализации.

17