О процессе цивилизации. Том II. Изменения в обществе. Проект теории цивилизации

Тенденция к такого рода «обобществлению» монопольного положения отдельных семей заявляла о себе, как уже было сказано выше, при определенных обстоятельствах, — а именно, когда сфера распространения их власти или размер земельных владений становились значительными, — уже в обществе с преобладанием натурального хозяйства. То, что мы называем «феодализмом», то, что выше было описано как действие центробежных сил, есть лишь выражение подобной тенденции. Последняя подразумевает следующий ход событий: растет функциональная зависимость господина от его слуг или подданных, т. е. от более широких слоев населения; это ведет к переходу административной власти над землями и военными отрядами от одного дома и его главы в распоряжение сначала его ближайших слуг и родственников, а затем и всего рыцарского общества. Мы уже указывали на то, что — в соответствии с особенностями землевладения и существовавшего в то время вооружения — «обобществление» означало и уничтожение централизованной (пусть и в малой степени) монополии; оно вело к трансформации одного крупного монопольного владения в множество мелких, т. е. к децентрализованной и менее организованной форме монополии. Пока земельная собственность остается преобладающей формой собственности, могут происходить смещения то в одну, то в другую сторону: свободная конкуренция ведет к установлению гегемонии одного из воинов и аккумуляции под его властью земель и вооруженных отрядов; затем, при переходе этой власти к его наследникам, происходит сдвиг к децентрализации, к новой конкурентной борьбе между его слугами, родственниками или подданными разного ранга, к новым попыткам достичь превосходства. В зависимости от географических и климатических условий, форм хозяйства, особенностей скотоводства и земледелия, определяющих жизнь людей, равно как и от религиозной традиции, все эти смещения в сторону централизации или децентрализации могут привести к сложному комплексу социальных трансформаций. На примере истории других, неевропейских феодальных обществ можно проследить действие сходных закономерностей. Но при всей масштабности таких колебаний во Франции, траектория развития здесь по сравнению с большинством других обществ такого рода была относительно прямолинейной.

Модификация, а затем и ликвидация этих ритмичных колебаний, раз за разом ставивших под угрозу само существование крупных монопольных образований, происходит только по мере смена доминирующей формы собственности, когда главенствующее место начинает отводиться не земле, а деньгам. Лишь тогда крупная централизованная монополия не распадается на множество мелких (как это происходило при любом сдвиге к феодализации), но постепенно превращается в инструмент управления функционально дифференцированного общества в целом, т. е. центральным органом того образования, что мы называем «государством».