О любви и не только

Ещё один курьёзный случай произошёл дома. Когда я приехал из школы, то застал в коридоре мужика, который стоял на табурете и что-то ковырял в потолке. Я пытался выяснить, кто он такой и что тут делает, но понять друг друга мы так и не смогли. Вдруг он запел: «Взвейтесь кострами синие ночи…», из кухни вышла мать и подхватила: «Мы пионеры, дети рабочих!». Оказалось, это был Imre – электромонтёр, по– русски он мог только петь, так и развлекал нас, пока делал свою работу. Однако во время чая договорился с мамой, что мы придем к ним в гости. Пошли мы в ближайшее воскресенье, надо сказать, что городок в этот день вымирал, не работали продуктовые магазины. Горожане отдыхали дома или всей семьёй вместе с малыми детьми ходили в театр, кино, клубы на развлекательные меропрития и даже в ресторан.Или в гости, как поступили и мы . Это было недалеко от нас, Mariska, жена электрика, угощала макаронами с томатом и paprikas, острым венгерским блюдом из перца. Двое маленьких детей возились с сестрой, а мама пела с Imre пионерские песни. Взаимные походы друг к другу в гости продолжились, но меня ждало более интересные встречи.

Вообще-то знакомых среди жителей у меня было много, начиная от продавщиц до местной молодёжи. Но особо я сдружился со скромным пареньком по имени Istvan, с которым мы облазили все окрестности. Ездить в центр столицы было дороговато, а о том, чтобы прокатиться на электричке зайцем не было и речи. Поездка на автобусе стоила ещё дороже, там за откидным столиком сидел мужчина-кондуктор и всем входящим через заднюю дверь продавал билеты, а через переднюю только выходили. Однажды я необдуманно в спешке заскочил через переднюю дверь, так водитель автобуса не поленился выйти и вытащить меня со всякими словами, многие из которых я не понял. Конечно это не касалось женщин и детей, но они сразу передавали деньги на билет, иначе им пришлось бы несладко. Можно было купить vonat – талон с двойной пересадкой или обратный, что было дешевле. У кондуктора были билеты и на городской транспорт, включая метро, самое первое и самое старое в мире. Но это был обычный трамвай, правда, как поезд, состоял из нескольких вагонов и на окраинах выходивший на поверхность.

А наземный трамвай был как минимум из трёх вагонов и ходил по широким проспектам столицы и не загрязнял атмосферу, в отличие от дизельных автобусов, которые выпускали клубы дыма как паровозы. Мы же с Иштваном предпочитали ходить пешком и настроились посещать различные выставки и ярмарки, где лакомились недорогим, но вкусным мороженым – три разноцветных шарика на вафельном рожке и пили газированную воду – szodaviz. Я же собирал красочные буклеты и оригинальные сувениры, которые раздавали бесплатно.

Istvan плохо говорил по-русски но помогал там, где мне было сложно с венгерским, да и в наших походах можно было обойтись и жестами. Но моя настоящая языковая практика началась, когда в нашу школу накануне Октябрьских праздников приехала делегация учащихся и преподавателей венгерской гимназии из рабочего пригорода столицы Csepel . Нас всех собрали в актовом зале, начались взаимные приветствия и поздравления. Доверили выступить и мне, как ведущему школьных вечеров, язык у меня был подвешен хорошо! Я, конечно, не удержался и «блеснул» своими познаниями венгерского. Не знаю, поняли меня все или нет, наши точно не поняли, но аплодисменты были с обеих сторон. Гости показали небольшой концерт, мы же отделались сладкими угощениями. Затем танцы, я сразу пригласил черноволосую девушку, которую приметил раньше, после танца отвёл за свой столик, а не туда, где сидели остальные, и не отпускал до конца. Magdalena , так её звали, говорила со мной по-русски, я отвечал на венгерском, добавляя немецкие слова, она смеялась и поправляла, нам было интересно и весело. Но пришла пора прощаться, все стали обмениваться адресами, а завуч Мария Васильевна, проходя мимо, прошипела: «Адрес не давай!» Но я жил в городе, а не в части, и на её слова не обратил никакого внимания. Мagda же всё поняла и спросила: «Почему?» На что я ответил: «Это военная тайна!».Прощание было грустным, мы договорились нанести ответный визит и подготовить большую концертную программу.

Началась оживлённая переписка, почти каждую неделю я получал от Магды обстоятельные письма, где она рассказывала о себе, о своих родственниках, о своём доме. Писала красиво и аккуратно по-русски, иногда вставляя венгерские словосочетания, которые не все были понятны мне. Я пытался отвечать по-венгерски и даже по-немецки, но Магда, похвалив мои познания, настояла на русском, в котором она хочет совершенствоваться, и просила указывать на её ошибки, что я и делал. Мои просьбы о встречи она отклонила, сославшись на сильную занятость и очень большую трудность в поездках до центра Будапешта.