o f8584337f830f4e2

ботинка на Вьюна. Вьюн сидел, лениво щуря желтые глаза.

Ему было все равно.

– А где мы кольцото возьмем? – спросил глупый Валентин.

ВитькаМушкетер вытянул шпагу и пощекотал ею кошачьи усы. Вьюн сморщился и

зевнул. Это всем, кроме Уголька, понравилось. Витька повторил опыт. Вьюн вдруг

размахнулся и трахнул лапой по шпаге.

– Презренный, – холодно сказал Мушкетер. – Ты оскорбил священный клинок. Ты

умрешь.

– Они умрут оба, – решил Митька. – Взять их!

– Взять их! – завертелся Шуруп.

Братья Козловы с сопением потянулись к Угольку. Он отступил на крыльцо, а потом

в дверь. Братья не отвязывались, и Уголек прошел спиной вперед весь коридор. Он

отступал молча и думал, что все равно поймают. Завернут назад руки, дадут в лоб пару

шалабанов. Это ничего, но Вьюна жалко. Начнут сами «дрессировать» кота – замучают.

Он хоть и дурак, а всетаки…

Уголек пятился и забыл, что сзади есть ступенька. Он сорвался с крыльца. На ногах

удержался, только пришлось пробежать задом наперед несколько шагов.

А когда он остановился, – случилось неожиданное.

Уголек увидел, что стоит между двух мальчишек, одетых в одинаковые белые

рубашки и сатиновые трусы. Но сами мальчишки были неодинаковые.

Тот, что стоял слева, был высокий, даже повыше Мушкетера, и красивый.

То есть, может быть, и некрасивый, но Угольку понравился, лицо понравилось и

волосы – густые такие, светлые и курчавые, прямо целая шапка. А справа стоял мальчишка

весь какойто круглый. Толстоватый, низенький, голова стриженая, и уши торчком.

Они враз уставились на Уголька.

– Держите его! – заорали с крыльца братья Козловы, Митька Шумихин и Шуруп.

Незнакомые мальчишки враз положили ладони на плечи Уголька.

– Держим, – весело сказал старший. Уголек не двигался. Ясно, что попался. Эх, была

бы настоящая собака!

– Толик, а зачем держать? – вдруг спросил круглый.

– Зачем держать? – спросил Толик у Митьки. Митька прищурился, разглядывая

незнакомцев.

– Надо, – сказал он, – вот и держите.

Круглый мальчик снял с плеча Уголька ладонь и поглядел на Вьюна. Вьюн сидел с

безразличной мордой.

– Киса, – осторожно сказал круглый и погладил Вьюна. Кот неожиданно выгнул

спину и ласково муркнул. Мальчишка взял его на руки и почесал за ухом. Вьюн потерся

щекой о белую рубашку. Наконецто с ним обращались не как с собакой.

Уголек удивился. Разве не удивительно? То поймали, а то ласкают его кота. А дальше

что? Он по очереди смотрел то в одно, то в другое лицо.

Но высокий Толик разглядывал Митьку, а его круглый приятель гладил Вьюна.

– Дайка нам кошку, – велел Митька.

– Это их кошка? – удивился круглый.

– Мой кот, – сказал Уголек. – Правда, мой.

– Это его кот, – объяснил Митьке Толик.

Митька через плечо глянул на свою армию. Потом поинтересовался:

– А если по зубам?

– А если обратно? – улыбнулся Толик.

Круглый мальчик отпустил кота. Митька сказал:

– Мушкетер, дай саблю.

Но Витька не дал: благородное оружие – не для уличных потасовок. Он прислонил

шпагу к стенке.

– Дать им? – хором спросили братья Козловы.

– Дать им! – завертелся Шуруп.

– Дать или не дать… – задумчиво произнес Мушкетер и скрестил руки.

– Вы откуда? – хмуро поинтересовался Митька. – Откуда два таких?…

– А что?

– А у нас закон: кто нахальный, того все сразу бьют, без правил.

– Получается?

– Щас покажем.

Братья Козловы с готовностью засопели.

Уголек рывком снял с Вьюна ошейник. Уноси ноги, Вьюн! Сейчас здесь будет

веселая жизнь! Отчаянная смелость зазвенела в Угольке: он был не один. И он до конца

будет защищать новых друзей.

– Славка, – сказал Толик, – позови тетушку.

Круглый Славка сложил рупором ладони. Ну и голос! Угольку почудилось, что в

доме дрогнули стекла.

– Тетка, к бою!!

Прошла секунда изумленного молчания. Потом вторая. Когда кончалась третья, в

первом подъезде раздался дробный грохот и вырвалось чтото непонятное – зеленое и

голубое.

Оно ударило Митьку в живот. Митька прижал к желудку ладони и стал медленно

сгибаться, будто простреленный навылет. Глаза у него таращились, а рот беззвучно

открывался и закрывался. В это время братья Козловы, с большой силой трахнутые друг о

друга лбами, безуспешно пытались понять, что случилось. Шуруп лежал на земле и

верещал на всякий случай. Ему не попало, он успел упасть заранее.

Уголек, сбитый на асфальт, покатился под ноги Толику. Мушкетер стоял рядом с

дверью на цыпочках и не шевелился, будто его приклеили.

Тут шум затих, и Уголек понял, что никакой тетушки нет. Была девчонка.

Ростом с мушкетера, в зеленой кофточке и синей юбке. У нее были толстые, как у

негра, губы, румяные щеки и отчаянные глаза. А еще были косы, торчащие вверх от

затылка и загнутые, как рога на шлеме викинга.

Уголек сел.

– Совершенно бестолковая ты, Тетка, – сказал Славка, – егото за что?

Толик молча поставил Уголька и отряхнул.

– И вообще! – возмутился Славка. – Всегда одна. А мы тоже хотели…

Митька наконец распрямился и сипло пообещал:

– Встретимся еще.