o f8584337f830f4e2

На него не смотрели. А чего на него теперь смотреть? Сгибаясь, он ушел. Ушли за

ним, потирая лбы, братья Козловы. Исчез Шуруп. Только ВитькаМушкетер не исчез. Он

зацепился штанами за гвоздь, когда тетка мимоходом шарахнула его. И отцепиться не мог.

Рвать штаны Витька не хотел и с философским спокойствием ждал решения своей судьбы.

Толик подошел и отцепил Мушкетера.

– Благодарю, – сказал Мушкетер.

Высокий красивый Толик промолчал.

– Ну, я пойду, – вздохнул Мушкетер.

– Ну, иди.

Уголек спросил у Толика:

– Вы сюда к кому пришли?

И Толик сказал:

– Жить.

– В шестую квартиру? – догадался Уголек. – Там раньше полковник Карпов жил.

– Вот это да! Полковник… – удивился круглый Славка. – А ты кто?

– Я? Просто… Борька. Угольков.

– Толик, – сказал Толька и протянул тонкую ладонь, – Селиванов.

Уголек нерешительно подержал пальцы Толика. Он впервые здоровался за руку.

Славка тоже сказал:

– Селиванов. Славка.

Второе рукопожатие получилось лучше.

– Селиванова, – буркнула Тетка и дала Угольку руку, украшенную боевой ссадиной. –

Пока. У меня дела.

Уголек смущенно поглядел вслед.

– А чего у нее… имя какоето не такое. Так Каштанку звали, когда она у Дурова жила.

Тетка…

– А это и не имя, – объяснил Толик. – Она в самом деле наша тетка.

Папина сестра. Вообще ее Надеждой зовут.

Славка спросил:

– А почему у тебя кот на цепочке? Дрессированный?

Это были друзья. Уголек сразу понял. Понял, что смеяться не станут.

Они сели на крыльцо, и Уголек рассказал все. И про веселого пса Балалая, у которого

хозяин с деревяшкой вместо ноги. И про дрессировку Вьюна. Вьюн хороший. Но он

всетаки кот, а не настоящая собака. На цепочке его водить неудобно. И мальчишки

смеются.

– Мне бы щенка, – сказал Уголек. – Чтобы с детства его воспитывать.

Собаку обязательно надо воспитывать с детства. Только где ее взять?

Утром бегал тут один щенок, да и тот…

И Уголек рассказал про щенка, которого нарисовал Вовка.

– Не мог уж поймать, – снова обиделся он на Вовку. – Все равно он, наверно,

беспризорный. Здесь таких щенков нет, я же знаю. И без ошейника он.

Угольку стало грустно. И чтобы утешить его. Толик сказал:

– Может, врет он, твой художник.

И Славка добавил:

– Может, не было щенка совсем…

НО БЕЛЫЙ ЩЕНОК БЫЛ

Он и сам не помнил, откуда взялся. Помнил только нагретый солнцем деревянный

пол, который немного качался. С одной стороны пол огораживала железная сетка, и на ней

висели большие краснобелые кольца. Внизу за сеткой плескалась вода. Много воды. А с

другой стороны тянулась белая стена с окнами.

А еще он помнил дом на колесах, длинный коридор и кругом полки, а на полках

люди. Пол в коридоре все время дрожал, и под ним чтото стучало. Щенок сначала боялся,

а потом привык.

Он привык, потому что его успокоили Руки. Это были большие и добрые Руки.

Щенок помнил их с тех пор, как помнил себя. Он узнавал их сразу:

Руки пахли дымом, смолой, рыбой и маслом, которым мажут ружье. Щенок знал

ружье. Он его побаивался, хотя и скрывал это. Ружье умело грохать так, что земля

подпрыгивала, а в ушах долго звенело.

Но сейчас ружье спало в узком черном чемодане. Оно ехало рядом с пузатым

зеленым мешком, в котором лежало мясо и сухая рыба. Иногда Руки давали мясо и рыбу

щенку. Потом Руки гладили щенка, играли с ним, ласково ерошили шерсть на загривке.

Играя, он мягко хватал Руки губами.

Однажды Руки сняли с него ошейник с цепочкой, пустили побегать. Щенок побегал

и лег под лавкой. Но мимо проплыла большая корзина, и она пахла мясом. Щенок тихо

пошел за корзиной. Открылась дверь, ударил ветер, и щенок попятился. Но корзина пахла

мясом, и он пошел за корзиной туда, где сильно гремело.

Корзина опустилась на пол. Рядом с ней остановились две ноги в сапогах, но сапоги

щенка не интересовали. Он ткнул носом корзину.

И тогда один сапог страшно ударил щенка в живот.

Навстречу помчалась зеленая земля, и в уши набился воздух. Потом стало темно.

Долго было темно. Когда щенок открыл глаза, у него болели лапы и голова. Он

заскулил и стал ждать, когда Руки поднимут его. Но Рук не было. Кругом только тихо

качалась трава. Щенок поскреб лапами землю и встал. Он хотел пить и есть. Впереди

виднелись дома. Они казались очень маленькими. Щенок уже понимал, что такое дома. Он

пошел к ним сквозь густую пахучую траву.

Он шел долго и оказался в городе, когда солнце спряталось за домами.

СОЛНЦЕ И НЕ НАДО УБИВАТЬ МАМОНТОВ

У сосен мохнатые зеленые лапы. Они закрывают небо. Только отдельные клочки

неба можно увидеть сквозь ветки. Зато эти клочки синиесиние, в них гораздо больше

синевы, чем в целом небосводе.

Солнце в лесу тоже особенное. Оно висит, запутавшись в вершинах сосен, и похоже

на большую золотую звезду с тысячью лучей. Лучи прорезают темный зеленоватый воздух

леса. Каждый луч чтонибудь находит для себя. Один зажег искры в желтых каплях смолы

на оранжевой коре дерева, другой сквозь черный глазок влетел в дупло – прямо в беличью