o e13e374eaf7e2e68

несостоятельность. Урок мне, лаптю недоплетенному: думать головой надо, причем

желательно до того, как начать делать. Не учел того, что для мелких кристаллов выдержать

на глаз точный угол поворота - сложная задача, и чем мельче кристалл, тем сложнее.

Прощайте, мои мечты делать огранки, как у алмаза 'Орлов'! Впрочем... исправить это можно,

но опять же потребуется кланяться к мастеру Фараду. Намертво припаять к поворотным

элементам стрелки из латуни, на неподвижный элемент присандалить диски из латуни же, на

дисках начертать лимб из трехсот шестидесяти градусов. Диски с центральным отверстием,

понятно. При повороте стрелка будет показывать изменение угла. Технически не так и

сложно, но ведь до этого надо было додуматься! А я, тапок презренный, не додумался. Нет,

не так. И для крупных кристаллов, если я хочу тонкую огранку, надо добавить то же

приспособление. Тем больше дохода у механика. А до того, как получу от Фарада

модернизированные механизмы, - забыть о сложных огранках.

Так на что же ориентироваться? Ну, допустим, смогу я сделать сколько-то мелких

кристаллов - да хоть тот же прозрачный кварц - а вот стоит ли риск, связанный с их

реализацией, повышенной цены? Еще не факт, что малые кристаллы Морад-ар возьмет на

реализацию. А пускать их в продажу через другого купца - это точно увеличить риск.

Конечно, могу их оставить на внутреннее потребление. А что - сделать кому-то из моей

команды амулеты. Пусть себе носят, только чтобы подальше от меня. И даже Сарату

пойдет... Стоп, я Сарату обещал настоящий накопитель. А это большой аметист, не меньше,

или розовый кварц. Ладно, сделаю. Тем более, тут есть вот подходящая заготовочка... А

дальше? Дальше полная неясность: возвратит ли этот настоящий накопитель ему силу, если

да, то в какой степени, если нет - сколько он сам продержится. Ладно, этот вопрос отложим,

а вот что же делать с мелкими? Да ничего, похоже, ждать и только. И вообще, мелкие

кристаллы, наверное, стоит делать лишь из материала получше: граната, топаза, бериллов

или там корунда. И вот там выпендриваться с огранкой.

Ладно, поехали.

К концу саратовой тренировки наша группа стала обладателем вполне ничего себе розового

кристалла с приличной полировкой. Огранка была не супер, но на пяток золотых тянула

точно. А вот после этого за меня принялся мой сержант...

Похвалил он меня лишь за две вещи: желание учиться и быстроту движений. Заодно ткнул

носом в мою серость и необразованность в части фехтования. Двигался я и вправду быстро,

а толку? Мой опытный тренер даже не пытался опередить меня - он просто ЗНАЛ, что я буду

делать. Погоняв меня не так уж долго, он сделал вывод, что начинать надо сначала, и я

принялся заучивать стойки, переходы и связки. Моя хорошая память сослужила добрую

службу: запоминал я накрепко. К концу тренировки Тарек заявил, что мастера из меня

никогда не выйдет, но до уровня провинциального воина он берется меня дотянуть. Я

проблеял нечто невнятное о стрельбе. Тарек слегка помрачнел и сказал, что очень трудно

сделать так, чтобы человек был одновременно и хорошим стрелком, и фехтовальщиком, и

что для начала мне бы надо освоить основы фехтования, а там видно будет. Что до верховой

езды, то за нее мне не было стыдно перед Тареком. Стыдно было перед лошадью. Он-то

знал, что я ездить не умею, а она не знала.

И потянулись дни довольно-таки тяжелой работы. Мы с Саратом полировали и фехтовали.

Почему-то от этого ныли ноги, а не руки. То есть руки тоже ныли, но больше в тех местах,

где по ним попадало тренировочным оружием, а вот ноги протестовали вообще. А я еще и

ездил.

А Ира кормила нас и попутно ухитрялась приводить в порядок наш дом. Вроде как она и не

была особо занята, но почему-то все само собой делалось. Из ниоткуда появилась полочка,

на которую мы складывали куски полировальной пасты, причем на полочке были отделения

для каждого вида пасты. На пустом месте возник порядок в протирочном полотне - а ведь

для каждого вида пасты полотно должно было быть своим. Порядок основывался на том,

что для каждого вида полотна вдруг организовалась своя корзинка - между тем, как я

прекрасно помнил, что такого количества корзин не было.

Кири добросовестно ловила мышей, хотя лишь однажды ее добыча составила четыре

штуки за ночь. Демонстрировала она и птичек, но то была добыча редкая и ценная -

настолько ценная, что, как я подозреваю, Кири чаще съедала их сама, не успев донести до

хозяйки. Во всяком случае, пару раз во дворе я находил птичьи останки.

На третий день я обнаружил с утра норку у себя в постели. Первым побуждением было

выставить нарушительницу с позором, вторая мысль состояла в том, что выставить можно и

без позора, далее размышления привели меня к выводу, что для выставления, хотя бы и без

позора, зверюшку придется разбудить, а я терпеть не могу будить кого бы то ни было без

необходимости. Последующие долгие раздумья кончились тем, что я счел: уютно

утроившаяся возле меня меховая грелка - не так уж и плохо.

Мы даже устроили помывочный день. Для этой цели пошло самое большое корыто, какое