o c24ec28d571a6d65

какие вещи?»

- Конечно, сеньора, - офицер поклонился и вдруг покраснел: «Простите, нам предписано

обыскать ваш дом».

- Обыскивайте, - пожала плечами женщина, и, даже не посмотрев в сторону Мануэлы, вышла

из кухни.

- Мама, - в наступившем молчании голос Хосе казался особенно нежным, словно пение

птицы, - а кто теперь будет со мной заниматься?»

-Вот и все, что я знаю, - Мендес стер с лица слезы и вдруг сказал: «Но я же во всем

признался, ваше высокопреосвященство, я виноват, я готов понести наказание, только,

пожалуйста, издайте мою книгу. Это же большой труд, я долго его готовил!»

- Вот, значит, оно как, вы готовы понести наказание, - архиепископ усмехнулся. «Ну что, дон

Фернандо, - он обернулся к вице-губернатору,- я надеюсь, мы с вами не будем соперничать

за то, на долю кого выпадет казнить нашу добрую сеньору Эстеллу? Все-таки святая церковь

обязана обращать грешников, а вам, наверное, все равно – задушат ее, или отрубят ей

голову.

- Я бы хотел более подробно поговорить с ней о Кальяо, - ответил вице-губернатор, и вдруг,

глядя в окно, сказал: «Какой прекрасный сегодня день, святые отцы! Прямо не верится, что

скоро зима!».

Архиепископ встал, - трибунал тут же поднялся, и, не смотря на Давида, который сидел,

опустив голову в руки, закрыв лицо, на скамье, подошел к дону Фернандо.

-Действительно, - проговорил священник, - солнце, словно летнее. Такое теплое!

В наступившей тишине было слышно, как щебечут птицы на серых камнях площади, и

кашляет дон Родриго, сидящий, как всегда, в тени колонны, у собора.

«А у него кашель стал слабее, - вдруг подумал Давид. «Хорошее это снадобье, Эстер

отлично его составила».

Он внезапно разрыдался, - глубоко, горько, и отец Альфонсо, оглянувшись на архиепископа,

подал Мендесу стакан воды. Тот жадно выпил.

-Думаю, - тихо, не поворачиваясь, сказал дон Фернандо, - мы можем применить к нему

снисхождение. Ну, скажем, ограничиться церковным покаянием. Все-таки он прекрасный

врач, другого такого мы не найдем. Ваша подагра, мои простуды...

- Ваша дочь, - усмехнулся архиепископ. «Ладно, дон Фернандо, я, хоть и не отец, но вас

понимаю. К тому же теперь он будет ходить по струнке – мы сможем его использовать для

того, чтобы следить за настроениями студентов. Он сам будет бегать к нам с доносами –

каждую неделю».

- Вот что, дон Диего, - сухо, вернувшись за стол, сказал архиепископ, - мера вашего

наказания будет определена позднее. Сейчас идите с господином вице-губернатором, мы

еще встретимся».

- Я прошу вас, - Мендес опять заплакал, - только не надо меня пытать. Я все сказал!

- Уведите его, дон Фернандо! – махнул рукой архиепископ. «Она тут?» - наклонился он к

секретарю.

Тот кивнул.

- Трибунал вызывает сеньору Эстеллу Мендес, - раздалось под сводами зала, и она встала

на пороге – маленькая, хрупкая, с высоко вздернутым подбородком.

- Эстелла! – Мендес, было, рванулся, к ней, но женщина, даже не обращая на него

внимания, прошла к столу и сказала, глядя на архиепископа: «К вашим услугам, святые

отцы».

-Выпейте воды, - дон Фернандо провел Мендеса в свой кабинет – здание колониальной

администрации и архиепископский дворец соединялись галереей.

Мендес отставил кубок и опять расплакался: «Боже, я даже не думал, не подозревал...»

- Это вам урок на будущее, дон Диего, - вздохнул вице-губернатор. «Из университета, мы

вас, конечно, выгоним, да и кто станет ходить к врачу, которого подозревают в связях с

еретиками и шпионаже в пользу английских собак. Тем более к тому, кого били кнутом на

глазах у всего города, - дон Фернандо усмехнулся.

- После такого вам одна дорога – на серебряные рудники. Там, правда, индейцы и те – после

шести месяцев умирают, а вы человек слабый, не чета, им.

- Но что, же мне делать, дон Фернандо, - Мендес сцепил трясущиеся пальцы. «Я не смогу, не

смогу...»

- Есть, конечно, возможность, ограничиться одним церковным покаянием, - задумчиво сказал

вице-губернатор, рассматривая багровый закат в окне. «Я даже, пожалуй, могу устроить так,

чтобы оно было, ну, скажем, частным – нет нужды вас позорить перед людьми, заставляя

обривать голову и надевать власяницу».

- Что мне для этого надо сделать? – Мендес хотел, было, встать на колени, но вице-

губернатор поморщился: «Право, дон Диего, ну вы все же мужчина, кабальеро, так сказать. А

сделать надо будет небольшую, и, смею надеяться, для вас приятную вещь, - вице-

губернатор рассмеялся.

- Конечно, - выслушав его, Мендес горячо закивал головой. «Она очень милая девушка, и

для меня это – огромная честь, ваша светлость».

- Я пока не вице-король Перу, - рассмеялся дон Фернандо, - тем более, что мы с вами скоро

станем родственниками.

Мендес жалко, испуганно улыбнулся, и вице-губернатор холодно подумал: «Ну, с этим

хлопот не будет. Правильно сказал его высокопреосвященство – станет по струнке ходить.

Каталина будет им вертеть, так, как захочет».

- Только вот, - дон Фернандо нахмурился, - у вас, как я понимаю, есть эта индианка. И

ребенок у нее уже один...

Мендес вспомнил темные, пытливые глаза Хосе, его шепот: «Папа, ты у меня самый