o 98f6fe69ff972b4b

актовом зале их техникума. А по обочинам дороги стояли

старые корявые берёзы, настолько старые, что, когда

говорили, что эта дорога, считавшаяся частью Сибирского

тракта, построена ещё во времена Екатерины Великой,

можно было не сомневаться в этом. Вид этой дороги и этих

берёз создавал ощущение абсолютного отсутствия

временного разрыва, словно то, что связано для него с этой

дорогой, происходило только вчера, а не два десятка лет

назад; и он почти физически ощущал это отсутствие.

Его вечерние прогулки с этой девушкой мало отличались

от его утренних пробежек: настолько они смущались в

присутствии друг друга, несмотря на то что она была старше

и, надо думать, менее наивна, чем он, — но всё было именно

так, очевидно, по той причине, что они были юными и просто

мало знали друг друга. Однажды вечером они шли по городу,

и Виктор, обняв её правой рукой за талию, левой держал её

правую руку, когда им навстречу прошла группа местных

ребят одного с ним возраста, и от этой встречи можно было

ожидать чего угодно, учитывая натянутые отношения

студентов с местной молодёжью, но из толпы раздалось лишь

сдержанное: «Держи её крепче, иначе убежит», — и ни

смешка вдобавок. Спустя минуту спутница попросила

отпустить её руку. Они встречались не больше месяца, из

которого неделю — перед его уходом на службу в армию, а

накануне отъезда она пригласила его в гости, сказав, что дома

никого не будет, но он не пришёл, а через день у военкомата,

провожаемый друзьями, передал ей справку, полученную

взамен сданного паспорта, сохранить которую самому не

представлялось возможным. Их переписка продолжалась

более полугода, самое трудное время его службы в учебном

отряде «подплава», а потом всё стало обыденным и

тоскливым. Поскольку служить ему предстояло три года, он

написал, что не хочет с ней переписываться, не хочет, чтобы

она ждала его; больше он не получил от неё ни одного

письма.

Прошло два с половиной года; он ушёл в отпуск со

службы и решил восстановить ту справку, дававшуюся при

сдаче паспорта. Поскольку за ней нужно было обратиться в

военкомат, он оделся в военную форму, но, чтобы не

привлекать к себе лишнего внимания, накинул на себя плащ,

застегнув его наглухо до самого верха, а бескозырку уложил в

маленький кожаный чемоданчик, с каким и отправился на

теплоход, курсировавший в то время по реке. Прямой дороги

между центром района, где он жил, и центром района, где

учился и призывался на службу, не было, хотя расстояние

между ними составляло чуть больше пятидесяти километров;

когда замерзала речка, то приходилось добираться домой или

на учёбу через областной город, что было в четыре раза

дальше.

Купив билет на теплоход, Виктор яедал его прибытия,

сидя на скамейке в здании пристани, когда рядом подсела

пожилая женщина, заведшая ничего не значащий разговор, от

которого он не решился отказаться, не желая обидеть

попутчицу, позднее признавшуюся в том, что из доверия

завязала с ним знакомство, опасаясь дорожных

неприятностей. Теплоход наконец прибыл, и они

разместились в каютах третьего класса — так назывались

обширные кубрики под палубой с жёсткими сиденьями типа

«рундуков», как на плавбазе, к которой швартовалась иногда

их подводная лодка. Это судно было самым настоящим

теплоходом — с буфетом, рестораном и всем остальным, а не

теми пассажирскими судами, появившимися позднее и

имевшими названия «Ракеты» и « Кометы»; поездка на нём

больше походила на отдых, речной круиз; к сожалению, все

эти теплоходы куда-то исчезли, как практически исчез и

грузовой речной транспорт. Виктор сходил в буфет, на

переборке которого висела местная стенгазета, посвящённая

Дню Военно-морского флота. Он вспомнил про свой

праздник в предстоящее воскресенье и, решив отметить его

заранее, купил сто граммов коньяка, который никогда не пил

раньше. Выпив, вдруг поперхнулся от неожиданной его

крепости, поскольку думал, что это какое-то вино, не столь

крепкое, как водка. Возвратившись в кубрик, он сел на

прежнее место, заметив, что следом вошла и устроилась на

соседней скамье молодая девушка; вместе с ней в сердце

Виктора вошла непонятная тревога. Поблизости

расположились четверо курсантов речного училища, одетые

в одежды, похожие на его форму, и он забеспокоился, что они

опередят его и раньше заведут разговор с незнакомкой, но те

не обращали на неё внимания, очевидно, она казалась им

старше, чем нужно. Словно оправдываясь, Виктор сказал

попутчице, что в помещении душно и снял плащ.

Окружающие отреагировали на это с явным удивлением, ему

же было приятно это удивление, дававшее большую