o 98f6fe69ff972b4b

продукции, этот край торговать не мог. По улице, ведущей из

города, он вышел к речке, где раньше был мост с ажурными

фермами из калиброванных брёвен, а теперь, вместо

деревянного стоял крепкий бетонный; за речкой

располагалась деревня, одно время там снимали жильё

ученики того техникума, в котором учился Виктор. Он и сам

один год вместе с двумя друзьями жил на квартире, если

можно было назвать квартирой старую ветхую избу с

полуразвалившейся оградой, с таким же старым и немощным

хозяином, забытым собственными детьми и смертью, и с его

сожительницей, маленькой пожилой женщиной, всю свою

жизнь до того прожившей в няньках у чужих людей и

которую он называл «х-вой посудиной». Она страдала из-за

разросшихся аденоидов и постоянно была пьяна, отчего

воздух внутри избы был спёртым, наполненным тяжёлым

перегаром и запахами нередких старческих неожиданностей.

Кроме них, трёх подростков, учившихся в техникуме, в доме

постоянно жили или иногда просто ночевали два- три

человека разного пола, спавших по разным углам на

железных кроватях, откуда временами доносился хруст и

скрежет наряду с подозрительным хлюпаньем и шёпотом

постояльцев. Сами хозяева спали на печи, обыкновенной

русской печи, достаточно просторной и тёплой, обычном

излюбленном месте русских стариков, а они, ученики-

подростки, на полатях, — деревянном дощатом настиле над

частью жилого помещения под потолком, на расстоянии чуть

более полуметра от него. Спать там, было хотя и было

жёстко, но всегда тепло.

Старая алкоголичка искала и использовала любую

возможность для попойки, а жители деревни, зная об этом,

помогали ей в поиске постояльцев, в основном случайных и

однодневных, неизвестно что плативших ей, но обязательно

пьяных к ночи вместе с хозяевами. Виктору нередко

приходилось быть свидетелем скандалов, происходивших в

доме, а иногда даже участником сцен, неприятно

действовавших на него. Он до сих пор помнил, как однажды

к вечеру хозяйка привела в дом очередных постояльцев:

девушку с грудным ребёнком и мужчину лет сорока довольно

потрёпанной наружности. Вечер, как обычно, прошел со

спиртными возлияниями, в которых девушка не принимала

участия; постоялец же хвастался своими похождениями на

курорте, а когда все успокоились и свет в доме погас,

потрёпанный хмырь начал приставать к молоденькой

постоялице. Никто не спал; все слышали происходящее

внизу, но никто и не пытался в него вмешаться. Виктору

показалось, что девушка, неуверенно отвергавшая

приставания потрёпанного, начала уставать и была в

отчаянии, и он сказал громко и резко: «Оставь её в покое»!

Всё утихло; хмырь ушёл на свою кровать, где его больше не

было слышно, успокоилась и постоялица, у которой не

плакал даже младенец; на следующий день она уже не

появилась в доме.

Представляя теперь, насколько был несведущ в понятиях

о половых отношениях, насколько идеализировал отношение

к женщине, он с усмешкой вспомнил, как к ним на полати

взобралась женщина, пищавшая прежде на печи, щипаемая

пьяненьким хозяином, пока слышавшая это хо- зяйка не

решила возмутиться. Гостье было лет тридцать; говорили,

что она спившаяся и гулящая жена местного агронома, но всё

равно было непонятно, как она оказалась в их доме.

Улёгшись рядом с Виктором, она пыталась обнимать и

щекотать его, не вызывая, впрочем, у того ничего, кроме

раздражения; ему и в голову не могло прийти, что он может

обладать этой женщиной, и та, в конце концов устав от своих

бесплодных попыток, фыркнув, перебралась на другой край

полатей, улёгшись рядом с Валькой, который был на два года

старше Виктора. Всё почему-то вдруг стихло, и он быстро

уснул. К счастью, они жили на этой квартире всего один год,

так как к следующей осени было построено хорошее

двухэтажное общежитие для учащихся техникума, но с

хозяйкой своей бывшей квартиры он всё- таки встретился

пять лет спустя, уже при других обстоятельствах.

Перейдя по мосту через речку, неспокойную и

перекатистую, похожую нравом на небольшую горную,

Виктор вошёл в деревню, вовсе не узнаваемую им сейчас:

половина чёрных изб, составлявших её, исчезла, а на их

месте выросли притязательные одно- и двухэтажные домики,

окружённые высокими заборами, — бывшая колхозная

деревня превращалась в дачный посёлок. По дороге, давно не

ремонтированной, с побитым потрескавшимся асфальтом,

местами рыхлым и комковатым, как сухая пашня, он

поднялся на холм, куда частенько взбегал раньше, пытаясь

заниматься спортом, а позднее гулял с девушкой,

познакомившись с ней на вечере танцев, проводившемся в