o 0a115616b968c99b

тканей, вот, эта синяя шерсть – самое лучшее, что у них было».

-И не надо ничего другого, - Майкл поцеловал розовые, теплые губы. «Все равно – для меня

лучше тебя нет никого, любовь моя. Ну что, пойдем? – он подал ей руку.

-Письма, - усмехнулся он про себя, держа нежные, тонкие пальцы.

-Твои письма уже в море, дорогая, вернее, их обрывки. Плывут себе по течению. Очень,

очень хорошо получилось. А этот крест она у меня снимет, сейчас не надо, конечно,

потерплю, а потом – заставлю снять. Еще чего не хватало, - золотом себя украшать, как

дикарка какая-то. Наденет простой, деревянный или железный. И кольцо такое же – медное.

У мамочки был медный крестик, да, а потом она его потеряла, бедная. Как раз весной той и

потеряла, а потом – умерла».

-Ты задумался о чем-то? – тихо спросила Мэри.

-Вспомнил матушку, - вздохнул Майкл и женщина, погладив его руку, подумала: «Бедный. Он

ведь тоже сирота, у меня хоть мама была, а он в шесть лет ее лишился. И брат его пропал.

Ну, ничего, теперь и у него есть семья, мы с Энни, да и еще дети у нас появятся».

-А ты покраснела, - шепнул ей Майкл, когда они уже подходили к церкви.

-Так, - Мэри опустила глаза, - волнуюсь все-таки.

-Не надо, любимая, - он поднес к губам маленькую руку. «Все будет хорошо. Я теперь с

вами, и никогда вас не оставлю, никогда».

-Может, надо было выбросить кинжал и пистолет? – подумал Майкл, смотря на Энни, что

махала им рукой. «Да нет, там, в Новом Свете пригодятся. Понятно, что в руки она их не

получит, - еще чего не хватало».

-Ну, доченька, рада ты? – ласково спросил он девочку, беря ее за руку.

-Очень, папа Майкл! – девочка прижалась к нему, и Мэри улыбнулась про себя:

-Правильно. Энни счастлива. А что мне еще надо? И я тоже буду счастлива, он ведь такой

заботливый, такой добрый. Матушка ведь вышла замуж за Виллема, и я тоже – проживу с

Майклом душа в душу до старости, будем детей воспитывать, и любить друг друга.

Они зашли в скромную, деревянную церковь, и Майкл, глядя на распятие, взяв Мэри за руку

– опустился на колени перед алтарем.

Энни зевнула, и, свернувшись в клубочек на узкой корабельной койке, сонно сказала: «Тут

так уютно, мамочка! А когда мы приплывем в Исландию, мы на другой корабль пересядем?»

Мэри кивнула – она сидела рядом, держа дочь за руку. «Да, милая, оттуда уже пойдем в

Новый Свет».

Шхуна шла ровно, дул хороший восточный ветер и Мэри вдруг подумала: «А я бы и сама

могла к румпелю встать, тут парусов мало, справилась бы. Надо будет в Новом Свете лодку

завести, Майкл ведь отличный моряк, сэр Стивен хорошо его обучил. Детям понравится в

море выходить».

-А я уже сплю, - томно проговорила Энни, и, успев добавить: «Доброй ночи, мамочка!», -

спокойно засопела носом. Мэри перекрестила ее, и, укрыв одеялом грубой шерсти, задула

свечу в фонаре, что висел на переборке.

В их каюте было тепло, и Мэри, закрыв за собой дверь, нежно сказала: «Спит уже. Я тоже

всегда хорошо спала на кораблях».

Муж поцеловал ей руку и, погладив по щеке, замявшись, проговорил: «Наверное, и нам тоже

пора в постель, да?».

-Ты не волнуйся, - Мэри обняла его, потянувшись. «Я же здесь, я с тобой».

Она вдруг вспомнила свою брачную ночь и мысленно вздохнула: «Надо быть терпеливой.

Роберт ведь – не торопил меня. Спешить некуда».

-Ты помоги мне раздеться, пожалуйста, попросила Мэри. «Тут нет корсета, но все равно –

она сняла чепец и тряхнула короткими, белокурыми волосами, лукаво улыбнувшись, -

удобнее, когда это делает кто-то другой».

Оставшись в одной рубашке, она, было, потянула ее вверх, через голову, но муж остановил

ее: «Не надо, - улыбнулся он, - так хорошо, так мне нравится».

-Ты тоже ложись, - попросила Мэри, устроившись на постели. «Ложись рядом со мной. Я все

сделаю».

Он лежал, смотря на потолок каюты, гладя ее светлые волосы, и холодно думал: «Хорошо.

Этим она пусть занимается, запрещать не буду. Я смотрю, покойный муж ее обучил, не то,

что моя сестричка, та-то ничего не умела. Интересно, кто ей не побрезговал, шлюхой. Ну,

все, хватит, так она не забеременеет, а надо».

-Подними рубашку, пожалуйста, - попросил Майкл. «До пояса».

В свете свечи он увидел, как жена, закусив губу, сдерживает стон. «А груди-то и нет, -

рассмеялся про себя Майкл, - но, я смотрю, одного ребенка выкормила, выкормит и других.

Что, милая, больно? Привыкай».

Койка размеренно скрипела, и он вдруг почувствовал руку жены между ними. «Не надо,

милая, - спокойно попросил Майкл.

-Тогда ты…, - попыталась попросить Мэри, и он, закрыв ей рот поцелуем, мысленно

усмехнулся: «Еще чего не хватало. Ты теперь жена, а не шлюха, забудь о своих

развлечениях».

Мэри покорно лежала, раздвинув ноги, придерживая рубашку у пояса, слушая его тяжелое

дыхание. Скрип убыстрился, муж замер, и она ощутила поток раскаленной влаги у себя

внутри – долгий, казалось, бесконечный.

Он поцеловал ее в щеку: «Спасибо, любимая. Доброй ночи тебе».

-Очень хорошо, - подумал Майкл, зевая, устраиваясь на боку, обнимая жену.

-Так, как надо. Пока мы до Нового Света доберемся, она уже и понесет. Родит мне ребенка,

потом – еще одного, а я за это время разберусь с остальной семейкой. Никуда она от меня