o 0a115616b968c99b

-Ты даже к шлюхам ходишь потому, что так положено, - ядовито заметила Констанца, - и

тоже – в определенное время!

Питер отчаянно покраснел и пробормотал: «Откуда ты...»

-Все Сити знает, - отмахнулась Констанца, - каждый четверг с девяти до полуночи, могу даже

сказать – куда.

-Ну так вот я не хочу ходить к шлюхам, - неожиданно зло ответил Питер, - я хочу семью и

детей, чтобы все было, как надо.

-Во-первых, - Констанца вскинула острый подбородок, - я не хочу венчаться, и ты это

отлично знаешь...

-Чушь, - сочно прервал ее Питер. «Это у тебя детское, я с большим уважением отношусь к

твоему покойному отцу, но его взгляды...»

-Не смей говорить дурное о моем отце, - угрожающе произнесла Констанца, - он был великий

ученый. Моя мать, кстати, тоже так думала – ну, насчет венчания.

Питер, было, хотел, что-то ответить, но прикусил язык, глядя на злые огоньки в ее глазах. «А

во-вторых, - продолжила Констанца, - я люблю другого человека...»

-Кого ты можешь любить? – удивился мужчина.

-Ах, - Констанца схватила со стола серебряный нож для бумаг, и повертела его в руках, - ты

считаешь, что если у меня большие уши, и большой нос, если я некрасивая, то я никого не

могу любить?

-У тебя обыкновенные уши, - примирительно заметил Питер и, вздохнув, сказал: «Ну, нет,

так нет. Хорошо еще, что я купчую на дом не стал заранее оформлять».

Тонкие губы Констанцы усмехнулись и она, протянув мужчине кольцо, сказала: «Возьми, и

отдай той, которую ты и вправду будешь любить. Той, без которой ты жить не сможешь, той,

за которой ты поедешь на край света и даже дальше».

Питер принял кольцо, и, убирая его в карман, хмыкнул: «Не уверен, что я куда-то поеду, я не

люблю путешествовать».

-О, - заметила Констанца, - садясь за стол, - это пока. Ты же знаешь, моя мама сбежала к

моему отцу в одном платье, и никогда, никогда, ни о чем не жалела. Так же и у тебя будет,

ты только подожди.

-Ну, - Питер внезапно, широко улыбнулся, - если ко мне кто-то сбежит в одном платье, я уж

найду, во что ее одеть.

Девушка рассмеялась и, протянув ему руку поверх стола, заваленного толстыми томами

расчетных книг, сказала: «Давай останемся друзьями, ладно? И, конечно, я тебе буду

продолжать делать балансы, ну, и все остальное».

Питер погрыз перо и нарочито небрежно спросил: «А кого это ты любишь? Ну, раз мы

друзья...

Констанца зарделась и пробурчала: «Не твое дело. Запиши себе про этого поставщика,

забудешь»

-Уже записал, - лениво ответил Питер. «Давай дальше, я еще хотел сегодня неоплаченные

счета разобрать».

Фитили свечей чуть потрескивали, и мужчина, углубившись в работу, чуть вздохнув, сказал

себе: «С другой стороны, конечно, она права. Даже мне хочется, чтобы меня любили, да вот

найдется ли такая девушка? В одном платье, - он невольно рассмеялся и Констанца строго

сказала: «Не отвлекайся!»

-Я вот над этим, - Питер перебросил ей счет. «Никогда не видел, чтобы в одном слове

делали столько ошибок».

-Зачем тебе двадцать пачек леденцов? – нахмурилась девушка, шевеля губами.

-Это свечи были, - ответил Питер, и они расхохотались – в один голос.

Джованни посмотрел на купол собора Святого Павла и сказал жене: «Вы тут побудьте, Хосе

за вами присмотрит, а я схожу по делам, и быстро вернусь».

-Так много людей! – восторженно сказала Мияко. «В Лиссабоне и Бордо их меньше было.

Даже страшно».

-Ну, это же церковь, - мягко сказал Джованни, чуть касаясь белой, мягкой щеки. «Не бойся,

да Хосе тут, рядом».

Он вдохнул запах вишни и подумал, глядя на ее черные, чуть выбивающиеся из-под

кружевного чепца, волосы: «Господи, ну как мне тебя благодарить, я уж и не знаю».

-Хорошо, сэнсей, - она чуть поклонилась и Джованни почувствовал, что улыбается.

-Хочу с папой! – капризно сказала Анита, протянув ручки. «Только с папой!»

-Дочка! – строго ответила Мияко. «Так нельзя, нельзя кричать!».

-Ну, давай,- Джованни наклонился и подхватил девочку, поцеловав ее темные кудряшки.

Анита расправила подол бархатного, красного платьица, и гордо проговорила: «Я с папой».

-А я с мамой! – Пьетро тоже попросился на руки и Хосе сказал мачехе: «Ну, пойдемте,

Мияко-сан, посмотрим, это очень красивый собор, папа рассказывал».

Они зашли внутрь, а Джованни, пощекотав Аниту, послушав ее заливистый смех, завернул

за угол и, пройдя переулком, постучал в синюю дверь трехэтажного дома.

Маленькое окошко отворилось, и Джованни услышал: «Это частное владение, мистер».

-Я знаю, - усмехнулся мужчина. «Вы, пожалуйста, передайте, что пришел Испанец, а я тут

пока подожду».

-Не пускают, - грустно проговорила Анита, засунув палец в рот.

-Сейчас пустят, - уверил ее отец, мягко возвращая пальчик на место. Он услышал звук

поднимаемого засова. Невидный человек, что стоял на пороге, шумно сглотнув, проговорил:

«Вы проходите, пожалуйста, проходите. Ребенок, - он помялся, - это по работе?»

-Отчего же, - рассмеялся Джованни. «Это моя дочка. Поздоровайся, - велел он девочке.

-Меня зовут Анита, - звонко сказала та.

Привратник внезапно подумал: «Кого я тут только за эти годы не видел, но чтобы с дочкой

являлись– такое в первый раз».

-Добро пожаловать, мисс, - поклонился он и, отступив, пропустив Джованни в простую,