o 0a115616b968c99b

Слеза упала псу на голову и он, высунув язык, лизнув Ракели щеку, положил холодный нос

на ее руку.

-Ты как сбежала? – удивился Чарли, глядя в голубые глаза Маргарет Рэдклифф.

-В окно выпрыгнула, - задыхаясь, растирая щиколотку в грубом, шерстяном чулке, сказала

девочка. «Возьмите меня с собой, пожалуйста, я не буду обузой! Я могу собирать растения и

орехи тоже, и кукурузу умею печь. Я не хочу, не хочу за него замуж! – Маргарет мотнула

головой в сторону церкви.

-Быстро в лаз, - велел Чарли, оглянувшись, - от церкви доносился гул мужских голосов. Он

перекрестился и нырнул вслед за Маргарет.

Энни ждала их в сухих, закрывающих ее с головой, камышах. Девочка поддернула

перевязанные бечевкой, большие, заплатанные бриджи, и, оглядев Маргарет, сказала: «Ты

молодец. Не боишься?».

Голубые глаза наполнились слезами и девочка, помотав головой, ответила: «Все, что угодно,

только бы подальше от этого…, - она поежилась и не закончила.

-Чарли, садись на весла, - деловито велела Энни. «А мы с тобой ляжем на дно лодки, - она

потянула за собой Маргарет.

-Я взяла одеяло со своей кровати, - шмыгнув носом, сказала вторая девочка. «И кремень с

кресалом, мы сможем сделать факелы, чтобы отпугивать рысей».

-Александр говорил, - вмешался Чарли, сталкивая лодку в воду, - что тут не больше дня пути

до индейской столицы. Ну, прыгайте.

Девочки забрались в лодку и, укрывшись одеялом, устроились на дне.

-У меня есть нож, - сказала Энни, приблизив губы к уху Маргарет. «И у Чарли тоже. Так что

не бойся. А потом мы вернемся с индейцами, и спасем мою маму.

-Моя мама не верит, что миссис Мэри могла убить маленького Николаса, - вздохнула

Маргарет.

-И я не верю. Мы же все видели, как твоя мама за ним ухаживала, как она его любила. А его

преподобие сказал моей маме – если я с ним не повенчаюсь, он запретит нас кормить. У нас

же совсем не осталось еды. И еще сказал, что папа будет гореть в аду вечно, если мама не

будет делать так, как говорит он, ну, его преподобие.

Маргарет уткнула лицо в плечо Энни и расплакалась: «Мне жалко маму, я же у нее одна!»

-Мы вернемся, - твердо пообещала Энни подруге. «И твоя мама поймет, что мой отчим –

лгун и мерзавец. Это он убил Николаса, он его встряхнул и швырнул в угол комнаты. Я сама

все видела. Я в него стреляла, из пистолета, - добавила Энни.

-Какая ты смелая! – Маргарет нашла ее руку и пожала.

-Эх, был бы у нас пистолет, - мечтательно сказал Чарли, подводя лодку к берегу. Дети

выбрались на белый песок и, поднявшись на откос холма, исчезли в густом, уже сумрачном

лесу.

Мэри подняла голову с холщовой подушки и прислушалась. Голоса у церкви стихли и она

подумала: «Опять молятся. Они теперь все время там, даже едят на дворе. И женщин никого

не слышно, да у нас их и немного».

Она поднялась и, нащупав в темноте крышку сундука, подняла ее. «Там вещи Николаса, -

подумала женщина. «Господи, мальчик мой, теперь уж на небесах с тобой и встретимся.

Хорошо, что я их не вижу, а то бы, не удержалась, - заплакала. А мне плакать нельзя».

Мэри нашла вязальные спицы, и, выбрав на ощупь ту, что короче, засунула ее в замочную

скважину. «Осторожно, - велела она себе, - не сломай». Женщина, едва дыша, повернула

спицу, аккуратно покрутила, и услышала щелчок.

Она чуть приоткрыла дверь и замерла на пороге. Дом был темным, и, прокравшись по

коридору, заглянув в комнату Энни, Мэри увидела очертания человеческой фигуры на

кровати. «Молодец, - спокойно подумала женщина, и легко, неслышно спустилась вниз, на

кухню. Выбрав короткий нож, Мэри завернула его в холщовую салфетку и спрятала у себя на

груди.

-Теперь его кабинет, - она подергала навешенный на широкий, железный засов, замок, и,

повертев в нем спицей, едва слышно выругалась. Мэри прислонилась к стене, и вдруг, как

будто вспомнив что-то, - улыбнулась.

-Да, - сказала она себе, запирая за собой дверь детской, устраиваясь на кровати, - так и

сделаю. Она вытащила на мгновение нож и полюбовалась серым блеском стали в полутьме

комнаты.

-Все будет хорошо, - сказала она себе, положив нож обратно. «У Роберта получилось, тогда,

в Нижних Землях, когда его испанцы казнить хотели. И у меня получится. У него, правда,

лошадь под рукой была, ну да ладно – справлюсь».

Ей снился ребенок – с бронзовыми, как у матушки, волосами. Река, - огромная, широкая, -

текла мимо них, стоящих на низком, покрытом травой холме. Вокруг не было ничего, кроме

неба – северного, серого, прозрачного, и такого же серого, бескрайнего моря, в которое

впадала река.

Она откинула отороченный мехом капюшон, и почувствовала, как ветер ерошит короткие,

белокурые волосы.

-Папа! – сказало дитя, указывая на лодки, что были разбросаны по мелкой, прибрежной

воде. «Там папа!». Мэри подняла дитя – пухлое, тяжелое, - повыше, солнце на мгновение

вышло из-за туч, и она увидела, как играют изумруды на крохотном, золотом крестике, что

висел на шее у ребенка.

Мэри проснулась, и, опершись на локоть, ощупала потайной карман, что был пришит изнутри

к ее рубашке. Она положила пальцы на свой крестик и улыбнулась: «Ну, Господь мне в

помощь».