o 0a115616b968c99b

мисс Покахонтас и капитан Смит обвенчаются?

-Во-первых, мама, - Александр обгрыз крепкими зубами початок и принялся за второй, - мы

до той поры отсюда уедем, слава Богу, а во-вторых, - они не обвенчаются. Покахонтас –

дочь их самого главного вождя, как его там зовут…, - мальчик наморщил лоб.

-Вахунсонакок, - без запинки произнесла Полли и сын потрясенно сказал: «Вот это да!»

-Ну вот, - Александр потянулся за отваром из ягод, - отец никогда в жизни не разрешит ей

креститься, понятное дело. Конечно, - со значением прибавил мальчик, - она может сбежать

к капитану Джону…, Он послезавтра отплывает, кстати, идет на север, разведывать новые

гавани. А когда дядя Николас вернется? – грустно спросил мальчик. «Я уже в Англию хочу».

-Скоро, - Полли ловко лущила орехи. «Давай-ка, убирай со стола, где ты там сегодня, у

рыбаков?»

Александр кивнул и ехидно добавил: «Пойдем, дядя Майкл вон – уже принялся за свое, на

все поселение его слышно».

Полли взяла заступ, что стоял на крыльце, и сказала сыну: «Я потом буду у тети Мэри,

помогу ей со стиркой, так что сам тут хозяйничай, ладно?»

-Слушаюсь, ваша светлость! – шутливо поклонился сын, и женщина, шлепнув его пониже

спины, сказала: «Иди, хоть рыбы сегодня на нашу долю перепадет».

На церковном дворе было многолюдно. Полли окинула взглядом женщин, что стояли

отдельно от мужчин, и, вздохнув, решительно поправив чепец, - шагнула к ним.

-А вы пополнели, миссис Полли, - сладким голосом сказала Джоан Рэдклифф, жена главы

совета поселения. «Вроде бы и еда у нас не такая богатая, а все равно…, - женщина

улыбнулась и поджала губы.

-Миссис Рэдклифф, - сердито заметила Полли. «Я хочу послушать его преподобие – он так

прекрасно, так искренне проповедует!»

Кузен был в безукоризненном, черном камзоле, украшенном рядом блестящих, медных

пуговиц. Полли взглянула на его белоснежную рубашку и одними губами прошептала: «Хоть

бы ты в аду сгорел, мерзавец!»

-И вот, братья и сестры, - нежным, ласковым голосом сказал его преподобие, - вспомним

послание апостола Павла к фессалоникийцам. Майкл на мгновение закрыл большие,

красивые лазоревые глаза, и Полли подумала:

-Что это Ник говорил? Их в детстве только мать различала и наш отец покойный, сэр Стивен

и тот – путал. Немудрено, у них почерк даже одинаковый, и вообще – кто угодно их друг за

друга примет. Ну, не я, и не Мэри, понятное дело, - она опустила голову, скрывая

мимолетную улыбку.

-Ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас, -

проникновенно сказал священник, - ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и

работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас. Не потому, чтобы мы не имели

власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам. Ибо когда мы были у

вас, то завещали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь.

-Поэтому, братья и сестры, - Майкл возвысил голос, - не суетными развлечениями надо

заполнять свой досуг, а лишь только чтением Писания и работой на благо нашего

поселения, дабы оно процветало и росло, во веки веков, аминь. Идите же, и трудитесь,

братья и сестры, и, да пребудет с вами Господь, - Майкл перекрестил толпу и люди,

переговариваясь, двинулись из ворот за ограду поселения.

Полли украдкой посмотрела на белоснежные, холеные руки кузена, и, вскинув на плечо

заступ, весело сказала женщинам: «Пойдемте, займемся сорняками!»

На кухне дома его преподобия жарко горел очаг. Полли прислонила заступ к бревенчатой

стене, и, скинув простые, потрепанные кожаные туфли, заглянула внутрь.

Мэри поднялась, придерживая большой живот, и женщина, как всегда, горько подумала:

«Господи, и в чем душа только держится, бедная девочка».

-Сядь, ради бога, - сказала она, заходя в одних чулках внутрь, засучивая рукава платья.

«Шьешь, вот и шей, и не вскакивай. Энни где?»

-Уроки делает, - вздохнула Мэри. «Он ей дал три главы из Евангелия от Матфея переписать,

сказал, если будет хоть одна помарка, то…, - женщина не закончила, и, наклонив укрытую

чепцом голову над простыней, - стерла слезу.

Полли стала разбирать белье. «Если бы ты мне прошлым летом все это рассказала, -

заметила она, наливая в деревянное корыто горячую воду, - Николас бы нас всех отсюда

забрал, ничего, побыли бы на корабле».

-Как вы приехали, я носила уже, - еле слышно сказала Мэри. «Куда бы я поехала, Полли,

куда?».

Женщина поставила в корыто ребристую доску, и, взяв грубое, серое мыло, стала тереть об

нее рубашки. «Да хоть куда, - сказала Полли, не оборачиваясь, - или ты думала, матушка

тебе ответит на ту почту, которую она и не получала? Он твои письма еще в Тромсе

выбросил, дорогая моя, так что ты и Энни оставите этого мерзавца тут, и отправитесь с нами

в Плимут».

-Но дитя, Полли, - слабо запротестовала сестра.

-Вырастим, - кратко сказала женщина. «А его преподобию не сегодня-завтра индейцы голову

разобьют, вождь Вахунсонакок не любит, когда мы в его дела вмешиваемся, сама знаешь.

Твой муж и так уже – некрещеным индейцам запретил даже заходить в поселение, ну да,

впрочем, ты сама знаешь, он тебе ребро сломал за то, что ты их женщин домой пригласила.