Нулевой след

— Как тебе удалось устроить все это так быстро, и между делом еще намылить мне спину и заниматься всякой всячиной?

— Это все старик. — ответил он. — Он не любит стоять в стороне. Он это сделал. Он очень гибкий. Хорошо, что он есть у нас. Теперь дело за нами, у нас есть некоторые задачи, и есть нужные люди. И мы двигаемся очень быстро. У нас нет другого выбора, потому что лучшие игроки обычно действуют резко и стремительно. Или действовали.

— Ты действительно можешь быть невидимым? Или это дерьмо из той же оперы что и ротанговые кости?

— Ты оскорбляешь Фрэнка в его лучших побуждениях. Представляй себе это как заклятие забвения. Или лучше заклятие незапоминания. Система видит тебя, но тут же забывает о тебе.

— Какая система?

— Неужели ты не заметила что этот город буквально нашпигован камерами? Нет правда?

— И ты можешь сделать так, что они забудут о тебе?

Он приподнялся на локте, инстинктивно потер гладкую, прохладную поверхность, которой была обернута его нога, затем быстро вытерь ладонь о расшитое покрывало. — Священный грааль всей индустрии видеонаблюдения — распознавание лиц. Они конечно в этом не сознаются, но эта штука уже работает, по меньшей мере в какой-то степени. Не в полную мощность, не постоянно, и скрытно. Она не сможет опознать тебя если ты к примеру черный и может перепутать тебя со мной, но и железо и программы уже существуют, так что это лишь вопрос их последующего улучшения. Чтобы понять технику забвения, надо понимать что никто по большей части визуально не просматривает того, что там наснимали камеры. Которые кстати цифровые. Они просто отправляют куда-то некие данные, которые где-то хранятся. Никаких там нет картинок, только наборы единиц и нулей. И только если кто-то сделает официальный запрос на просмотр, тогда единицы и нули преобразуются в изображения. Но — он подтянутся и прикоснулся к краю днища птичьей библиотеки — так сказать и в этом случае существуют джентельменские соглашения.

— Кто джентельмены?

— Твои обычные подозреваемые. Индустрия, правительство, коммерческий сектор, которым так увлечен старик, кто угодно из них, или даже все вместе.

— И что это за соглашения?

— Скажем ты хочешь посмотреть запись, на которой британский спецназ выкуривает дюжину возможных участников террористической организации исламского джихада из подвала мечети. Или к примеру какие-нибудь беспорядки с участием профсоюзов. К примеру.

— К примеру, — сказала Холлис.

— Естественно они не хотят чтобы кто-нибудь смог получить эту запись. Но отключить камеры здесь не получится конечно, это с Би-Би-Си такое прокатывает, можно просто потом заплатить. И вот тогда спецзановцы обращаются к печати забвения.

— И что же это?

— Кроме всего прочего, это еще и распознавание лиц, разве я не говорил?

— Я не понимаю.

— Ты скоро увидишь. Курьер уже едет, с его прощальным подарком.

— Он что, так и сказал?

— Нет, — ответил он грустно, — но мы оба понимаем это.

Пробуждение

Милгрим проснулся и почувствовал что на его ногах лежит нога Фионы, согнутая в колене под острым углом. Мягкая поверхность внутренней стороны ее бедра, и ее голень лежали поверх его бедер. Сама она лежала на боку, повернув лицо в его сторону, и больше не посапывала, хотя дуновение ее дыхания доносилось до его плеча. Она все еще спала.

Он подумал как долго может она оставаться в такой вот позе, если он не будет двигаться? Он знал что готов даже проверить это.

Сумерки Бигендова Вегас куба внезапно заполнились каким-то паучьи извилистым и неуклюжим гитарным аккордом, будь то бы распустившемся на фоне барабанящего по бонгам дождя. Милгрим поморщился. Аккорд стих, затем зазвучал снова.

Фиона застонала и положила руку на грудь Милгрима, прижавшись к нему. Звук аккорда нарастал, неизбежный, как волна прибоя. — Мудак, — произнесла Фиона, но не пошевелилась, пока скрежещущий аккорд не раздался снова. Тогда она отвернулась от Милгрима, дотянулась до телефона. — Алло?

Милгрим представил что матрас это плот. Представил как отступают стены углубляя линию горизонта. Фиона однако сидя на этом плоту говорила по телефону.