Нулевой портал

Настя с любопытством спросила, что это за названия. По тому, как сморщил нос профессор-ковбой, она поняла суть молчаливого упрека: ты ж тут живешь, а ничего не знаешь, как так можно?! Стыдно тебе, девица?

Вслух же Антон сказал, что Тром-Аган — река в Сургутском районе, а в деревне Русскинская, известной с двадцать шестого года прошлого века и вокруг нее — родовые угодья хантов, где они поддерживают и сохраняют свою традиционную культуру.

Прим. авт.: деревня Русскинская названа так по фамилии ее основателей, семьи Русскиных. Это современный этнокультурный центр, занимающий площадь в 219 квадратных километров. Знаменита свои музеем Природы и Человека, а также этническими праздниками, имеющими районный статус: летом — День обласа, в марте — День оленевода (настоящий слет не только оленеводов со всего Сургутского района, но и охотников, и рыбаков, который проводится тут ежегодно уже пятьдесят лет. Представьте себе количество гостей и зрителей, если территория Сургутского района всего-то на 30 тысяч кв. км не дотягивает до размеров Англии…) Кроме того, на территории деревни и поблизости находятся 50 крупнейших нефтяных месторождений.

— Так мы едем туда?

— Нет. — В этот момент Игорь лопаткой отдирал от сковородки пригоревшие ломтики картофеля, про который все забыли за разговором. — На Каменном Мысе завтра спортивное мероприятие и частный праздник. Корпоративы начались, в том числе и там. Ханты будут точно, и вроде как именно те, что организовали ярмарку на проспекте Ленина. Потом должны уехать по домам. Каменный Мыс все же к нам ближе, чем родовые угодья, да и вроде как нейтральная территория, там разговаривать будет проще.

Прим. авт.: Каменный Мыс — горнолыжный комплекс в потрясающе красивом месте между Сургутом и Нефтеюганском.

Профессор-ковбой сподобился-таки помыть руки под краном, не прибегая к походному способу гигиены.

— А могут не захотеть! — подхватил он. — Во всем, что касается мира духов, ханты и манси очень осторожны. В христианскую веру-то они ассимилировались, но на уровне этакого синтеза понятий. Кстати, когда и где встретимся?..

Услышав про первую половину дня, профессор утвердительно тряхнул каштановыми кудрями:

— Отлично.

Потом он повернулся к Насте:

— Не думаю, что ваша семья пересекалась как-то с находками Холмогорского клада, тут что-то другое… Соседка ваша могла бы кое-что порассказать, но, как говорится, не сегодня.

— А… воронье перо в конверте?

— Я уточнял в музее. Какие там знающие люди работают — что не спроси, все расскажут! Ворона у обских угров — священная птица, покровительница детей и женщин. Дети же писают, верно?

Игорь и Настя переглянулись.

— Все писают, а дети — особенно. — Проникновенно подтвердил Игорь. — А причем тут ворона?

Упоминание о детских неожиданностях не смутило профессора. Он подвинул к себе тарелку с жареной картошкой и жизнерадостно потер руки в предвкушении трапезы.

— Ворона тут при всем! Содержимое детской люльки — мокрый цап, — стружка из мягкой древесины, в которую писал малыш, — выносилась из чума и складировалась под пенек где-нибудь на окраине поселения. Вот вернулась ворона с юга, а в здешних краях еще, представьте себе, зима! Что делать бедной птичке? Она забиралась в кучку этого преющего цапа, грела свои сиротские замерзшие лапки, да приговаривала: «Кар-р! Пусть рождается больше мальчиков и девочек! Когда я прилечу снова, будет, где лапки погреть»! Замечательная добрая птица, несущая весну, не то, что зломрачные вороны в европейских страшилках, которые вечно каркают про несчастье и пророчат неприятности. Прилетела — все, весна настала, злые силы — долой, все рады без ума. Как-то так.

Яркий образ вороны, греющей лапки в детских писюльках, развеселил всех троих. Для чего, все-таки, в конверт положили воронье перо, да еще и от белой, редчайшей, птицы?

— А про это в музее не знают, увы. — Профессор протер тарелку корочкой хлеба. Настя заподозрила, что ужинай он в одиночестве, тарелка была бы облизана самым простецким способом. — Я тоже думаю, что это какой-то ритуал, но определенно не из черной магии.

— Ну да, как-то не солидно. — Согласился Игорь. — Опилки из люльки, мерзнущие лапки и зло — плохое сочетание.

— Я вот что думаю про поведение вашей внутренней эквы, Анастасия. — Лозинский воздел руку с вилкой, как с указкой. — Она долго находилась… в, так скажем, законсервированном виде. Проснулась. Спросонья начала обживаться или, вернее, спотыкаясь ходить по комнате, как многие из нас с утра пораньше. Свет включить… найти штаны… или халат… глянуть за окно, что там за погода… Обыденные действия, среди которых она постепенно обретала себя, пробовала силы в вашем теле. И в то же время она — не простой фрагмент чьей-то души, а весьма высокоорганизованная сущность, и доступ у этой сущности к высшим материям имеется.

Игорь с интересом в голосе подхватил идею:

— То по-русски говорит, то по-хантыйски? То такие вещи выдает, о которых хозяйка тела даже знать не может?