Нулевой Архетип

Из черноты, из бреда и страха иногда проступал голос Джека – тихий, кажется, даже паникующий, и Кейн вспоминала чужой теплый день в захламленной мастерской.

Золотистый свет, пыль в воздухе.

Счастливое воспоминание, частью которого хотелось быть.

Встать за спиной Джека, провести по короткому ежику волос ладонью и никуда не спешить. Вдыхать запах пыли и машинного масла, нагретого металла, безопасности и спокойного ленивого удовольствия.

Но вокруг были только мертвецы и Терри Терн.

Она теперь знала, что будет сниться ей в кошмарах.

Кейн смутно осознавала, что лежит на чем-то, что Джек рядом, но все это терялось за ощущением холода, как детали нечеткой картинки.

Потом Джек дал ей воды, немного, всего пару глотков – невероятно вкусной, такой необходимой воды, и в голове у Кейн немного прояснилось.

Холод отступил, и следом за ним накатила апатия, глубинная, всепоглощающая усталость.

Не хотелось шевелиться. Не хотелось даже дышать.

Тепло просачивалось внутрь постепенно, растекалось по груди, плечам – кажется, Джек растирал ее кожу ладонями, пытаясь согреть.

Кейн отмечала все это отупело, совершенно равнодушно.

Кажется, Джек ее раздел.

Прижимал к себе.

Что-то говорил, кажется, про то, что Кейн не может теперь умереть.

Я не собираюсь умирать, – могла бы ответить ему Кейн, но не хотелось тратить на это силы.

Мысли текли медленно, заторможенно, словно Кейн кто-то показывал картинки из воспоминаний – детство на «Трели», Линнел в белом платье, первые дни в Университете, запах утреннего кофе и круассанов. Атрес на воздушном причале. Шрамы на лице Эрики.

Вольфган Хаузер.

Реннар.

Сон завоевывал ее постепенно, накатывал и отступал волнами, непроглядной чернотой, и Кейн не знала, зачем боролась с ним.

Ей хотелось спать.

Очень.

Но пока было нельзя. Нельзя было уснуть и после этого проснуться.

Джек оставался рядом, продолжал говорить, но звуки никак не складывались в слова, рассыпались в сознании, теряя по пути смысл.

Долго, изнуряюще долго, пока Кейн не почувствовала, что что-то изменилось.

Теперь можно, – подумала она и уснула.

Когда она проснулась в следующий раз, Джек был с ней рядом на кровати, прижимал к себе.

Наверху, над их головами тускло горел спирит-светильник.

Кейн чувствовала себя совершенно разбитой старой развалиной.

Раздетой старой развалиной.

– А обещали не приставать, – кое-как выдавила она, не пытаясь отстраниться. На это сил еще не было.

Сил не было даже на то, чтобы этого захотеть.

– Дура, – беззлобно отозвался Джек. – Я просто тебя грею.

Он помолчал и добавил, словно извиняясь:

– Ты была ледяная. В смысле, действительно ледяная. С инеем на коже.

– Так бывает, – безразлично ответила ему Кейн. – Мастрессы поглощают тепло из воздуха при сверх-истощении. В тридцать шестом году мастресс Риццо замерз при перерасходе архетипа. Его ледяная статуя два года украшала Музей Схем в Университете.

– Это что, урок истории? И какого черта вы поставили дохлого мужика в музее?

– Он был очень выразителен.

Джек пробормотал что-то вроде «с кляпом была бы краше» и еще раз растер ее плечи ладонями.

Это было приятно: лежать в тепле, не испытывать ни холода, ни боли, и ничего не хотеть.

Ничего не бояться, никуда не спешить.

Кейн ни разу в жизни не истощала архетип так сильно, даже не знала, что способна на подобное.

Экстремальная ситуация.

Новый архетип.

– Откуда вы взяли светильник? – спросила она.

– Нашел в одной из комнат. Еще немного воды и пожрать. Кэп готовился всех пережить, но стал фантомом раньше.

– С ним все?

– Даже следов не осталось.

Остались, – подумала Кейн. Больше пятидесяти мертвых. Все они умерли, чтобы один человек выиграл для себя… интересно, сколько? Через сколько дней после резни Терн стал фантомом.

– Сколько у нас припасов? – спросила Кейн.

– На пару дней хватит, если не шиковать, – Джек повернулся, чтобы заглянуть ей в лицо. – Сколько тебе нужно?

Неделя. Лучше месяц, чтобы восстановиться полностью.

Но для того, чтобы услышать спирит и суметь его использовать…

– Около полутора суток. Полного покоя. От меня будет не больше пользы, чем от бревна.

– Я и так знал, что ты бревно.

– Это был пошлый намек? – Кейн с трудом подняла голову, заглянула ему в лицо.

Джек усмехнулся – устало и беззлобно:

– Ну да. Возмущена?

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – разочаровала его Кейн.

– Что имею, то и… – он не договорил. – Ты знаешь, что просто напрашиваешься?

– Вам виднее.

Она уткнулась лицом ему под ключицу, прикрыла глаза.

Джек казался знакомым, привычным, словно они лежали так уже множество раз. Безопасным.

Кем-то, кому Кейн могла доверять.

Это ощущение было ложным, но очень хотелось наслаждаться им подольше.

Понемногу, по капле возвращались силы.

Джек пошевелился, передвинул руку – должно быть, ему было неудобно. Ладонь скользнула ниже.

– Это тоже, чтобы согреть?

– Случайность. Смени тему.

Кейн не хотелось говорить, но спать пока не хотелось тоже. И нужно было узнать главное как можно скорее:

– Вы нашли спасательные шлюпки? Среди них есть целые?

Джек помолчал, должно быть, не хотел отвечать. И это само по себе о многом говорило.

– Значит, нет, – вместо него сказала Кейн.