Нулевой Архетип

Кейн устроилась рядом и прикрыла глаза, пытаясь беречь силы. Она отпустила точку смещения, устало потерла переносицу – болела голова. Несильно, но неприятно.

Почему-то казалось, что ее история – путь, который начался на «Трели» – подходила к развязке. Что все должно было решиться, наконец, у Узла Земли.

И это заставляло ее чувствовать одновременно страх и облегчение.

«Сильверна» наконец выровнялась, и Джек повел ее вперед. В обход пустоши, когда-то бывшей Лесом Клинков.

* * *

«Алая дева» вынырнула из облаков Грандвейв после первого же залпа – щит Эрики выдержал, и сквозь его завесу Атрес разглядел хищный силуэт корабля.

«Дева» была крупным судном, но на фоне Троицы все равно казалась игрушечной.

Бортовые орудия щетинились схемами, поливали гиганта огнем, разбивая на части – они не могли его уничтожить, но могли расчленить.

Эрика сориентировалась почти мгновенно, ударила клинком спирита по ближайшей части, рассеивая ее, переключилась на следующую. Она выбирала те части гиганта, с которыми могла справиться легко, не позволяла Троице собрать себя заново.

Она расходовала колоссальное количество спирита, то, что не могла создать сама, черпала из Земли.

Атрес слышал, чувствовал, как Эрика тянулась к Узлу, и звучание менялось, как будто что-то пробуждалось, что-то, что очень давно спало.

Грандвейв над ними тек беспокойно – потоки свивались друг с другом, закручивались в спирали, грозясь породить новый выброс.

Гигант кричал – звук стал выше и громче, резал слух.

Атрес морщился и смотрел на Эрику. На ее отрешенное лицо, как будто она уже была в каком-то ином, совершенно чуждом для человека мире.

Вполне возможно, так и было.

Атрес чувствовал архетип времени внутри – тот хотел проявиться, вплестись в безумную какофонию звуков.

Атрес сдерживал его усилием воли.

Пока в этом не было нужды.

Эрика и «Дева» справлялись с атакой.

Корабль обошел гиганта слева, не прекращая вести огонь. Атрес попытался представить, как долго еще продержатся бортовые орудия, но он слишком мало знал об устройстве «Алой девы».

Спирит Эрики мерцал, становился неровным и неуверенным, но она продолжала атаковать.

Потом Атрес увидел Реннара.

Священник стоял на носу небольшой шлюпки – должно быть, вывел ее из транспортного отсека. Порывы ветра трепали рясу и волосы, но Реннар не двигался.

Не было нужды.

Архетип Жертвы, насколько Атрес мог судить, отличался от всех остальных. Так же, как Время – его можно было услышать, но действовал он незаметно. Отрицая или изменяя законы мира вокруг.

Реннар не поднимал рук, не доставал из воздуха клинков спирита, но Троица все равно разваливалась вокруг него на куски, не в состоянии коснуться.

Атрес наблюдал молча, так же, как мог бы наблюдать грозу или любое буйство стихий, в которое бесполезно было бы вмешиваться.

Эрика смеялась и распыляла отделенные фрагменты гиганта, не собираясь останавливаться.

Атрес не мешал ей.

Спирит кипел вокруг, грохотал какофонией. Свистели оружейные заряды, пела Земля, и выл гигант. Троица распалась, но все еще действовала и звучала, как единый организм.

Это продолжалось довольно долго – борьба архетипов, битва с гигантом.

В конечно итоге Атрес закрыл глаза – так было проще понять реальное положение дел. Схемы и заряды заслоняли обзор, но звучание не могло обманывать.

Звучание Эрики становилось все тише и тоньше.

Она проигрывала, и даже заряды «Алой девы» наносили все меньше вреда.

Троица не была мощнее оружейных систем, не была сильнее Эрики. Она просто была очень большой.

Иногда Атрес точно знал, что ему делать. Понимание приходило к нему, как озарение, безусловная правда, которой он не задавал вопросов, и в которой никогда не сомневался.

Спирит Времени был совсем рядом, сразу под кожей – он был такой же частью Атреса, как его кровь. Как кожа или мышцы.

Он прорастал вглубь все сильнее и сильнее.

Атрес уступал ему, потому что не мог и не умел иначе.

И только благодаря этому он услышал – на границе восприятия, слишком тихо даже для схематика, пела «Сильверна». Она спешила на помощь, нужно было только дать ей время.

Всего одну каплю Времени.

Атрес вполне осознавал, что она может его убить.

Он все равно позволил ей пролиться.

И «Сильверна» успела.

* * *

Несколько раз Кейн ловила себя на том, что вцеплялась в подлокотники кресла почти до боли. «Сильверна» летела быстро, но все равно казалось, что они не успеют, что в самый последний момент все окажется напрасным.

Джек видел ее нервозность и ничего не говорил. Может быть, просто не хотел отрываться от пилотирования. Наверняка вести корабль между беспокойных, переполненных спиритом схем было нелегко.

Кейн старалась не отвлекать, сидела молча, но в конечном итоге Джек заговорил сам:

– Не паникуй. Пока все живы.

– Вы знаете, что это в любой момент может измениться.

Джек повернул к ней голову, пожал плечами:

– Что случилось с верой? Ты верила в своего неудачника, еще когда мы были на «Целесте». Какой смысл сомневаться сейчас? Особенно раз твоя подружка жива.

Было странно слышать это от Джека – он обычно ожидал худшего – но тревога после его слов немного отступила.