Нулевой Архетип

– Потому что моя жизнь, сын мой, не так дорого стоит. Или вы думаете, что я избегаю смерти, потому что боюсь? Тогда вы слишком высокого обо мне мнения. Я живу очень долго, дольше, чем должен бы жить человек. Я застал еще мир до Первой Катастрофы. И поверьте, тогда все было совсем другим. Вы видите под Грандвейв только Город-призрак, но когда-то в нем жили люди, которых я знал, которыми дорожил. Неподалеку отсюда был мой дом. В десятке километров – место, где я работал. Знаете, тогда мы называли свою эпоху Эрой Надежды. И эта эра длилась бы и по сей день, если бы я и мои коллеги не совершили ошибку.

Реннар никогда не говорил ему об этом, и Дейн слушал, не перебивая. Почему-то понять казалось ему важным.

– Перед вами в иллюминаторе только развалины, сын мой. А передо мной рушащиеся здания, кричащие люди, паника и весь ужас Первой Катастрофы. Я просыпаюсь каждый день и живу дальше одной-единственной целью: сохранить хоть что-то. Не позволить нашей ошибке убить всех – медленно, постепенно превратить в схематиков. Разумеется, ради этого я пожертвую всем, чем потребуется пожертвовать.

Дейн сглотнул и подумал о капитане Атресе и о всех других схематиках, которых встретил за все эти дни:

– Лучше бы вы спасли тех, кто от вас зависит. Лучше бы вы помогли тем, кто уже пострадал от вашей ошибки. Вы можете управлять спиритом, вы сильнее, чем госпожа Анна, но вам наплевать на них. Вы просто хотите продолжать играть с силами, которые намного больше человеческого понимания. Со времен катастрофы ничего не изменилось.

Реннар повернулся к нему, посмотрел с любопытством:

– Вы действительно в это верите?

– Вы даже с моей жизнью играете, потому что это вам выгодно. Я должен был умереть, а вы спасли меня ценой кого-то другого.

– Простите, сын мой, я бы спас вас иначе, но я не умею просто исцелять, – сухо ответил Реннар, и хотя по лицу его сложно было что-то прочесть, Дейн почувствовал, что священник злился. – Мой архетип – сильнейший из существующих, но я не всемогущ. Я только играю в бога, я не являюсь им. И я спас вас единственным способом, который был мне доступен. Мне не жаль той жизни, которую я отдал взамен. То, что происходит, больше, чем жизни отдельных людей. Больше, чем вы или я.

Дейн чувствовал горечь во рту и злился на всю ситуацию в целом, на Реннара и на собственное бессилие:

– Знаете, что я думаю, когда смотрю на вас? Что вы обманываете сами себя. Для вас это игра, вам просто нравится ощущение собственной власти. Иначе вы бы никогда не отпустили госпожу Анну, вы бы пытались ее искать, если она действительно нужна вам для схемы. Но вы сидите здесь и просто ждете, хотя она может умереть там, в Городе.

Реннар повернул к нему голову и посмотрел с любопытством:

– Забавно. Вы действительно в это верите. Вы ошибаетесь, сын мой, я не чувствую в себе никакой власти ни над миром, ни даже над событиями. Я не ищу Анну Кейн не потому, что мне все равно, а потому, что она должна придти сама. Город должен изменить ее, переиначить под себя, потому что именно это делает Город. И только тогда она сможет стать частью схемы. Земля, которую я и мои коллеги извратили, которую сделали медиатором, сама ищет для себя способ стать цельной. Она сама создает все необходимые детали. Мне остается только ждать, собирать эти детали в единое целое и надеяться, что этого будет достаточно.

Реннар помолчал немного и продолжил:

– Анна Кейн или другая девочка, которая устроила здесь такой переполох. Обе они здесь станут чем-то большим, чем просто люди. И Город приведет их сюда, потому что тоже хочет стать цельным. Сейчас или позднее необходимые части головоломки сложатся в единую картину. И рано или поздно мы вернемся домой, туда, где наше место. Осталось сложить всего несколько фрагментов.

– Вашими руками.

– Скорее всего, – не стал спорить Реннар. – Разве не для этого я выжил? Погибло столько людей – хороших, честных людей, которые могли бы вам нравиться, но я… я остался: человек, который во всем виноват. Который может все исправить.

* * *

Казалось, что Сонм отпускал гиганта неохотно, цеплялся фрагментами схем, оседал на бесформенных боках клочьями спирита – гибрид был слишком огромным, чтобы двигаться легко, из-за своих размеров казался неповоротливым.

Теперь, когда звучание осколков не перебивало восприятие, Атрес отчетливо его слышал – низкий вибрирующий звук, как будто бы пробивавшийся сквозь толщу воды.

Человеческие фигуры наверху, на том, что заменяло гибриду голову, казались игрушечными. Их было трое: мужчина и две женщины.

Атрес слышал об этом гиганте. Троица – так называли его капитаны. Из всех известных гибридов он был единственным, который произошел от нескольких фантомов сразу.

Обычно Троицу на картах отмечали намного южнее. При условии, что Атрес правильно представлял себе расположение Узла, разумеется.

Гиганту была нужна Эрика, и отростки-щупальца тянулись к ней, напоминая смерчи из спирита.

Она стояла спокойно, держала в ладони собственный серебристый поток и улыбалась почти мечтательно.