Нуль

Я шагнул и… едва удержал равновесие, чуть не сбитый с ног тугой волной запаха, ринувшейся из проема. Запах был почти материален, он рвался наружу с настойчивостью скинувшего узы пленника, и все же пройти внутрь было нетрудно.

Во «Дворце» не оказалось Шехерезад, на что я, честно говоря, надеялся, но зато здесь было царство ароматов. На бесчисленных полках по трем стенам стояли тысячи, десятки тысяч бутылочек, баночек, кувшинчиков, флакончиков – стеклянных, глиняных алебастровых, терракотовых, фаянсовых, деревянных, фарфоровых, перламутровых. Но главенствовал здесь Запах. Он был не узником, а повелителем. Он содержал множество составляющих. Роза, жасмин, фиалка, мимоза и десятки неведомых ароматов, которые я, не будучи специалистом, не мог определить, кружились в воздухе.

Казалось, Запах мешал зрению. Здесь на самом деле вился синий дымок: курились благовонные палочки, – но Запах, только Запах дрожал туманом, застилал глаза, и я не сразу заметил во «Дворце» еще одного человека, уже в европейском строгом костюме, с непокрытой головой.

- Что прикажете? – обратился он. – Цветочные духи? Фирменные смеси? Привозные благовония?

Я молчал. Я старался разобраться в запахах и не мог. Одни ароматы легко узнавались – например, ландыш и гвоздика, – другие были непонятными и чужими, но каждый, смешиваясь с прочими, сохранял свою окраску. Здесь были запахи тяжелые и легкие, душные и веселящие, тревожные и пьянящие, мрачные и праздничные, оглушительные и тончайшие; запахи, бросающие косой взгляд, и запахи, открытые нараспашку; запахи рождения и смерти, братства и вражды, свободы и плена, радости и тоски; запахи утренние, вечерние, ночные, лунные, солнечные, звездные… лесные, полевые, тропические… речные, морские, воздушные, каменные... запахи грома и тишины, молнии и тьмы…

В ставшем сразу тесным помещении с головокружительной скоростью росло древо ароматов: его ветви, толстые и тонкие, удлинялись, сплетались, душили друг друга, тянулись ввысь, покрывались листвой и почками, бутоны лопались, распускались невиданными цветами, которые опадали и гнили на земле, а на их месте возникали новые, совсем уж не земные, чтобы тоже отцвести и исчезнуть…

- Если господину угодно, – звучал тихий голос, – он может приобрести «Нарцисс», или «Лотос», или «Лаванду». Есть «Гелиотроп», «Гардения», «Золотая акация», «Померанец», «Душистый горошек»...

Я не отвечал. Молчание мое было, видимо, истолковано как отказ, потому что торговец перешел к другим полкам и снял несколько флаконов. Нет, не флаконов… На язык просилось, может, и не с полным правом, полузабытое слово – «фиал».

- Вероятно, вас интересуют наши фирменные составы? Вот, например, «Тутанхамон». А здесь, – он потряс фиалом, – «Омар Хайям». Или, скажем, «Царица Хатассу», «Аромат Аравии», «Цветок Сахары», «Аида», «Нефертити».

Торговец перебирал бутылочки, и лицо его менялось, словно он вдыхал каждый аромат в отдельности и оценивал его в зависимости от личных пристрастий.

- О-о, «Пять секретов»! – наигранно оживился хозяин «Дворца», будто никак не ожидал найти у себя эту редкость. – Совершенно неповторимый аромат. Оцените! – Он открыл притертую пробку и поднес флакон к моему носу.

Увы, под древом благовоний уловить запах отдельного цветка было выше моих сил.

- Вижу, вижу, вы хотите чего-нибудь привозного, – «прочитал» говорливый торговец на моем лице. – Пожалуйста. Имеются перуанский бальзам, сандал, мускус, выдержанная амбра, королевская амбра, кашмирская амбра, фимиам…

- Фимиам, – наконец дал я ответ, не совсем понимая, как это фимиамом можно торговать.

Словно кто-то стер оживление с лица продавца

- Как прикажете. – Он пожал плечами и, порывшись в ящике прилавка, вытащил несколько штук палочек для возжигания – самый расхожий, как оказалось, здесь товар.

Все правильно: «инсенс» – он же фимиам, он же ладан – просто воскурение, благовонный дым, который образуется, если зажечь палочку. Я понял, что прогадал, но сработал механизм ложной гордости: отступать было нельзя.

- То, что нужно! – объявил я, жалея в душе о загадочной «кашмирской» амбре и утерянных навсегда «Пяти секретах». – Заверните.

И много дней после этого моя комната была наполнена немного душноватым, немного тяжеловесным, немного пряным, немного дурманящим запахом – кадильным ароматом курящейся палочки…

Заканчивалась эта статья так:

...Не так давно мне подарили благовонную палочку, привезенную из индийского штата Кашмир – того самого, откуда якобы происходила загадочная «кашмирская» амбра и где, разумеется, никакой амбры быть не может, потому что кашалоты в Кашмире не водятся. Почему-то волнуясь, я поднес к палочке зажигалку.

По комнате мгновенно распространился знакомый – немного тяжеловесный, немного дурманящий, немного пряный, немного душный – запах. Синий дымок фимиама поплыл к потолку.