Читаем Новая Хроника полностью

После того, как наше войско захватило замок, крепость на скале держалась ещё восемь дней, надеясь на освобождение от осады со стороны Каструччо, который, однако, со своим воинством так и не решился покинуть Вивинайю (Vivinaia)[615], где стоял лагерем. 10 августа крепость сдалась, и гарнизон её получил право свободного выхода. После того, как крепость на скале сдалась, наше войско ещё десять дней стояло у неё лагерем, чтобы отремонтировать укрепления и восстановить зубцы стен, башни и разрушенные дома. Затем они ушли, оставив там гарнизон в числе 100 всадников и 500 пехотинцев. Мы потому настолько подробно описали взятие этой крепости, что она была самым сильным и лучше всего оснащённым замком Тосканы, и взята была вследствие неутомимой отваги отличного войска, сражавшегося с нашей стороны. Не вспомнить другого подобного славного деяния, из тех что видела Тоскана в те времена. Каструччо же и его воины испытали такой ужас, что нигде не отваживались ни на какие вылазки, чтобы не войти в соприкосновение с нашими и людьми герцога.

<p><strong>30. О ТОМ, КАК ВОЙСКО ФЛОРЕНТИЙЦЕВ И ГЕРЦОГА ЗАВОЕВАЛО ЗАМОК АРТИМИНО (ARTIMINO)</strong></p>

После того, как войска флорентийцев взяли замок Санта Мария а Монте, они выступили оттуда 18 августа, перешли Гвисчиану (Guisciana) и разбили лагерь под Фучеккьо (Fucecchio), где и оставались два дня, чтобы Каструччо не мог предвидеть, где он встретится в ними, в области Лукки или Пистойи. Затем они однако снова перешли Гвисчиану и разбили лагерь под Черрульо (Cerruglio)[616] поблизости от Вивинайи (Vivinaia). Здесь и в Галлене (Gallena)[617] оставались они в течение трёх дней, выстроившись в боевой порядок, трубя в трубы и вызывая Каструччо, стоявшего в Черрульо и Монтекьяро (Montechiaro) c 800 всадниками и с более чем 10000 пехотинцами, вступить в сражение. И они наверняка принялись бы пролагать себе с боем путь на Лукку, если б их не устрашили большие расходы на ведение этой войны и если бы сверх того они не получили бы известие, что Баварец, который велел именовать себя римским королём, скоро появится в Тоскане, так что они сочли благоразумным отойти от Гвисчианы.

Вслед за этим, не дав себе времени на отдых, они перешли Монте Альбано и стали лагерем перед замком Артимино[618], который Каструччо обнёс новыми стенами, сильно укрепил и обильно снабдил продовольствием и защитниками. Три дня вели они осаду; на третий день предприняли они со всех сторон самый яростный штурм из всех, каким подвергалась какая-либо крепость, а именно силами отборнейших рыцарей войска. С полудня до вечерних колоколов продолжался бой, в ходе которого были подожжены палисады и ворота замка. От этого защитники настолько пали духом, что, после того как большинство из них было переранено выстрелами метательных машин и стрелами, запросили пощады и согласились сдаться при условии сохранения им жизни. Так и произошло, и утром 27 августа они вышли из крепости и сдали её, впрочем, несмотря на все договоренности, по уходе эскортировавших их всадников, многие из них были убиты. Войско собиралось развивать достигнутый им успех и атаковать Кармиджано и Тиццано (Tizzano), которыми они безо всяких сомнений овладели бы вследствие ужаса в рядах врагов, вызванного боями у Санта Мария а Монте и Артимино.

Но герцог обладал надёжными сведениями, что Баварец со своим войском уже стоит у Понтремоли (Pontremoli), и, не желая открытого боя, приказал посланному им войску возвращаться назад. Таким образом оно, по счастливом завершёнии всех своих предприятий, 28 августа вернулось во Флоренцию. Надо однако принять во внимание, что с того времени, как герцог появился во Флоренции, а это произошло 31 июля 1326 года, до возвращения того войска, то есть за период немногим более одного года, коммуна Флоренции потратила на выплаты герцогу более 500000 золотых гульденов, сумму, которая даже в богатом королевстве расценивалась бы как очень значительная. И вся она была заплачена из флорентийских кошельков, так что каждый отдельный горожанин чувствовал себя весьма обременённым.]

<p><strong>31. КАК БАВАРЕЦ НИЗЛОЖИЛ В МИЛАНЕ ВИСКОНТИ И ЗАТОЧИЛ ИХ В ТЮРЬМУ</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное