Читаем Новая Хроника полностью

1 мая того же года[482] французский король Филипп Красивый по совету Биччо и Мушьятто Франчези велел взять под арест всех итальянцев, находившихся в его королевстве, под предлогом борьбы с ростовщиками. Но на самом деле он потребовал выкуп не только у тех, кто ссужал под проценты, но и у честных купцов, за что подвергся всеобщему осуждению. С тех пор дела французского королевства начали клониться к упадку. Но падение Аккры[483] и эти события во Франции нанесли флорентийским торговцам великий ущерб и убытки.

<p><strong>КНИГА ВОСЬМАЯ</strong></p><p><strong>1. НАЧАЛО ВОСЬМОЙ КНИГИ, В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ВО ФЛОРЕНЦИИ ВТОРОГО НАРОДОВЛАСТИЯ, О ТЕХ ИЗМЕНЕНИЯХ, КОТОРЫЕ ЗА ЭТИМ ПОСЛЕДОВАЛИ, И О СОБЫТИЯХ ТОГО ВРЕМЕНИ ВО ВСЕМ МИРЕ</strong></p>

В 1292 году Флоренция пребывала в величии и могуществе, всем ее начинаниям способствовал успех, горожане были сыты и богаты, и от чересчур спокойной жизни, которой присуще рождать высокомерие и стремление к переменам, они стали завидовать и превозноситься друг перед другом. Больше всего нобили, властные и влиятельные, были повинны в обидах пополанов и простых людей (как в городе, так и в контадо), у которых они отнимали имущество и которым чинили насилия. По этой причине некоторые добрые мужи Флоренции, ремесленники и торговцы, желавшие навести порядок, стали искать средство и защиту от этой напасти, и среди зачинщиков этого дела был, вместе с другими, один доблестный муж, старинный и именитый пополан, богатый и могущественный горожанин по имени Джано делла Белла из прихода Сан Мартино. У него было много приверженцев и советников среди других мудрых и влиятельных пополанов. 1 февраля во Флоренции собрались арбитры для исправления уставов и законов города, как повелось у нас издревле, и приняли ряд законов и весьма суровых мер, направленных против грандов и больших людей, причинявших пополанам вред. В частности, обычные штрафы для них удваивались, родственники грандов должны были нести ответ друг за друга, и преступление считалось доказанным, если о нем публично заявляли два свидетеля. Кроме того, имущество коммуны должно было быть взыскано. Эти законоположения были названы установлениями справедливости. Для их исполнения и охраны было решено, кроме шести приоров, управлявших городом, назначать по очереди от каждой сестьеры раз в два месяца, как и приоров, гонфалоньера[484] правосудия, чего ранее не было. Знамя справедливости вручалось в церкви Сан Пьеро Скераджо, куда по звону набата собирался народ. Постановили также, что в число приоров не будут входить члены семей нобилей, сиречь грандов, хотя бы они и пользовались достаточным весом, а до этого немало достойных грандов из купечества занимало эту должность. Знамя народа изображало алый крест на белом поле. Еще по сестьерам избрали тысячу горожан, которые имели своих знаменосцев от отдельных кварталов, на каждое знамя приходилось по пятьдесят пехотинцев. Все они должны были иметь оружие, щиты и латы с гербом в виде креста и в случае беспорядков по команде гонфалоньера собираться ко дворцу приоров, чтобы выступить против грандов. Позднее число выборных пехотинцев дошло до двух, а впоследствии и до четырех тысяч. Таким же образом было учреждено народное войско с подобным гербом в контадо и дистретто Флоренции, эти отряды получили название "народные лиги". Первым из гонфалоньеров был некто Бальдо де'Руффоли от Соборных ворот, в свое время он выступил со своим знаменем, чтобы разорить род Галли (от ворот Святой Марии) за убийство французского пополана, совершенное во Франции. Этот переворот и новшества, введенные народом, сильно повлияли на судьбы Флоренции и привели ко многим как благоприятным, так и пагубным для нашей коммуны последствиям, о чем мы расскажем ниже. Но эти преобразования пополанам не удалось бы совершить из-за силы грандов, не будь между теми таких ссор и разногласий после возвращения гвельфов во Флоренцию. Адимари враждовали с Тозинги, Росси с Торнаквинчи, Барди с Моцци, Герардини с Маньери, Кавальканти с Буондельмонти, некоторые Буондельмонти с Джандонати, Висдомини с Фальконьери, Бостики с Форабоски и Малиспини. Кроме того, внутренние раздоры подтачивали дома Фрескобальди, Донати и многие другие семейства. И пусть читатель не удивляется, что мы начинаем книгу этими событиями, ибо они привели к величайшим переменам не только во Флоренции, но и во всей Италии.

<p><strong>5. ОБ ИЗБРАНИИ ЦЕЛЕСТИНА V И О ЕГО ОТКАЗЕ БЫТЬ ПАПОЙ</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное