Ницше

Мироощущение древних греков отвечало торжеству и полноте жизни, мироощущение современных народов — ее деградации, упадку, декадансу. Мы предпочитаем механическое биологическому, рассудочное чувственному, научное художественному, аналитическое мифологическому, мы все взвешиваем, препарируем на части, убиваем сокровенность жизни. Все это гасит духовность, носителем которой является жизнь, убивает жизнерадостность, свойственную целостному мироощущению.

В основе искусства — глубина и мудрость мифа, легенды. Трагедия — квинтэссенция мудрости народа, гений — выразитель его задушевных стремлений и чувств. Мифотворец — подлинный вождь и воспитатель народа. Дионисийский гений — трагичен, как трагична жизнь. И, как жизнь, необуздан.

Как изменится вдруг мрачная чаша нашей усталой культуры, когда прикоснутся к ней чары Диониса! Вихрь схватывает все отжившее, гнилое, разбитое, захиревшее, крутясь, покрывает его красным облаком пыли и, словно коршун, уносит в вышину. Смущенно ищут наши взоры исчезнувшее, ибо то, что они видят, словно из могилы восстало к золотому свету, в такой полноте и зелени, столь роскошно жизненно, в безмерности стремлений! Трагедия восседает среди этого избытка жизни, страданий и радости («Leben, Leid und Lust») в возвышенном восторге: она прислушивается к далекому печальному напеву — он говорит о матерях бытия, которым имя: Мечта, Воля, Скорбь («Wahn, Wille, Wehe»). Да, друзья мои, поверьте вместе со мною в дионисиевскую жизнь и возрождение трагедии. Время сократического человека прошло: увенчайте себя плющом, возьмите в руку тирс и не дивитесь, если тигр и пантера, ласкаясь, лягут к вашим ногам. Имейте теперь лишь мужество быть трагическими людьми, ибо вам суждено искупление. Вы должны сопровождать торжественное шествие Диониса от Индии до Греции. Вооружитесь на жестокую борьбу, но верьте в чудеса вашего бога!

Великая, трагическая красота — это отречение от сострадания и страха, великие и тяжкие испытания. «Рождение трагедии» кончается словами престарелого афинянина, «бросившего возвышенный взор Эсхила»:

Но скажи и то, странный чужеземец, что должен был выстрадать этот народ, дабы иметь возможность стать таким прекрасным! А теперь следуй за мной к трагедии и принеси со мной жертву в храме обоих богов!

Г. Рачинский:

Бог Ницше — это творец-эстетик, играющий формами им созданного мира; жрецы его — это художники-гении, создающие себя по образу его и подобию и старающиеся воспитать и народы в этом культе трагической силы и красоты.

Искусство для Ницше — «великое стимулирующее средство жизни, мир — рождающее само себя творение искусства. Искусство — высшая ценность, намного превышающее ценность истины: „Искусство ценнее истины“». «У нас искусство — для того, чтобы мы не погибали от истины».