Ниточка к сердцу

Харрисон лично посетил более сотни планет, хотя они и были лишь десятой долей от общего числа. Повсюду кипела жизнь и все, что ей сопутствовало. Но этот мир гандов был особенным, он обладал особой чертой, которой не было у других. Это была та самая планета, на которой Харрисон находился здесь и сейчас. Он знал о нынешнем состоянии дел на этой планете и на основании этого мог принимать решение. У остальных планет ничего подобного не было. Они утратили это достоинство, так как находились слишком далеко от него.

Харрисон тихонько пробрался в камеру хранения для багажа и целый час чистил и смазывал свой велосипед. Когда он вернулся, уже смеркалось. Вытащив из кармана тонкую табличку, он повесил ее на стену, лег на койку и стал смотреть на нее: «С. — Н. Б.».

Динамик защелкал, закашлял, а затем объявил:

— Всем членам команды — будьте готовы к инструктажу завтра в восемь утра.

— Не буду, — сказал Харрисон и закрыл глаза.

Было семь двадцать утра, но никому на корабле не приходило в голову, насколько это ранний час. У космических путешественников такие понятия, как «рано» или «поздно», стираются напрочь и чувство времени возвращается лишь после того, как проведешь на какой-нибудь планете не меньше месяца, наблюдая за рассветами и закатами.

В штурманской рубке никого не было, зато в кабине управления царило оживление. Там собрались Грейдер с Шелтоном и Хеймом, а также штурманы Адамсон, Верт и Йетс и, разумеется, Его Превосходительство.

— Я никогда не думал, что настанет такой день, — проворчал последний, хмуро глядя на карту звездного неба, которую внимательно изучали штурманы. — Всего пара недель, и мы улетаем, признав свое полное поражение.

— При всем моем уважении к вам, Ваше Превосходительство, мне так не кажется, — возразил капитан Грейдер. — Поражение можно признать только перед врагами. Эти люди не враги. Именно поэтому им и удалось поставить нас в тупик. Их нельзя расценивать как враждебно настроенных.

— Возможно. Но все равно я считаю это поражением. А как иначе это можно определить?

— Нас переиграли наши несуразные собратья. И мы ничего не можем тут поделать. Вы же не станете бить своих племянников и племянниц только потому, что они отказываются с вами разговаривать.

— Вы сейчас рассуждаете с точки зрения командира корабля. От вас в данной ситуации требуется лишь вернуться на базу и отчитаться обо всем. Это обычная рутина. Служба — это вообще сплошная рутина. — Посол снова уставился на карту звездного неба с таким видом, словно находил ее отвратительной. — У меня совсем иное положение. Если я улечу, это будет дипломатическим поражением, оскорблением достоинства и престижа Терры. Я не уверен, что мне стоит покинуть это место. Возможно, будет лучше, если я останусь, пусть это и даст им возможность вновь подвергать меня унижениям.

— Я ни в коем разе не смею давать вам советы, как лучше поступить, — сказал Грейдер. — Но я знаю одно: мы привезли сюда солдат и оружие для охраны правопорядка, а также в целях защиты, если таковая нам потребуется. Но я не могу использовать их для проведения военных действий против этих гандов, ведь они не дали нам для этого повода, кроме того, в любом случае всех наших ресурсов будет недостаточно, чтобы справиться с двенадцатью миллионами местных жителей. Здесь потребуется целая армада. Нам придется сражаться на пределе наших возможностей, а наградой в случае победы станет абсолютно бесполезная планета.

— Ох, не напоминайте. Я все думал, думал, размышлял, и меня уже тошнит от этих мыслей!

Грейдер пожал плечами. Он был человеком действия. По крайней мере, в отношении того, что происходило в космосе. Всякие махинации с планетами его совершенно не касались. И теперь, когда приближался решающий момент, когда ему предстояло вернуться в более привычную для него стихию, он стал вести себя флегматично. Для него планета гандов была лишь одной из сотен, и впереди его ждало еще множество таких же.

— Ваше Превосходительство, поскольку вы сомневаетесь насчет того, стоит ли вам остаться или же лететь с нами, я был бы признателен, если бы вы приняли решение как можно скорее. Морган намекнул, что если до десяти утра я не одобрю список третьей очереди на увольнение, то экипаж возьмет дело в свои руки и уйдет без моего разрешения.

— Но у них ведь возникнут из-за этого серьезные проблемы, не так ли?

— Кое-какие проблемы будут, — согласился Грейдер, — но не настолько серьезные. Они собираются использовать против меня мои же собственные уловки. Поскольку я официально не запретил им покидать корабль, их уход нельзя счесть мятежом. Я ведь просто отложил их увольнение. Они могут пожаловаться в Космическую комиссию, что я намеренно проигнорировал правила. И тогда это может сойти им с рук, если члены комитета будут в настроении продемонстрировать свой авторитет.