Нисхождение короля

Глава 9 Голубка и жар-птица

Селеста

Я окончательно пришла в себя в лазарете под бдительным присмотром Амалии, пока Арт и Томар решали, как лучше исправить все то, что я умудрилась натворить. По словам магички, дел я наворотила на целый класс колдунов: разрушила потолок и перекрытия между этажами, уничтожила кубы элементалей, стерла, как ластиком, мебель в зале, да и вообще перекрасила его в единый белый цвет… Словом, порезвилась вволю, вот бы еще подсказали, как это произошло. Нет, я знала, что потеряла контроль над ариусом, но как и почему? Дома же все было нормально…

Амалия сидит на стульчике, подогнув одну ногу под себя, другой качая из стороны в сторону, в руках книжка по магии, во рту огрызок карандаша, а перед ней в воздухе – магические раскладки, в которые она периодически что-то вносит. Поступив в академию, девушка молниеносно перескочила через несколько курсов и сейчас разучивает материалы третьекурсников, занимаясь по индивидуальной методике, разработанной специально под нее отцом. Вот ей и приходится каждую свободную минутку тратить на учебу.

Она стала старше. Внешне взрослее, но характер шебутной, прежний. Заметив, что я не сплю, закрывает книжку и швыряет в сторону, а та растворяется в воздухе с легким хлопком.

– Больше не заснешь? А то торчу тут часа четыре, а ты то спишь, то бормочешь что-то под нос – никакого развлечения! Папка наказал сидеть подле и за отлучку обещал уши надрать, как в детстве! – говорит она, продолжая раскачиваться. Ее рыжие волосы разлетаются в разные стороны, выбившись из прически, и вспыхивают ржавым золотом в вечерних солнечных лучах.

– Ну, прости, что тебя попросили приглядеть за мной. Обычное же дело – терять контроль над ариусом! Никаких последствий не должно быть, не так ли? – мягко ответила я, однако в голосе прозвучал укор, и Амалия смутилась. Правда, ненадолго.

– А что тебе снилось, Сэл? Ты такие вещи говорила… откровенные. Признайся, это был Арт? Я знаю, что после свадьбы жизнь круто у вас изменилась… и как оно? – лукаво и заговорщически продолжала она, а я забралась под одеяло, сгорая от стыда и пытаясь сообразить, что именно могла ляпнуть.

Морвиус бы побрал этот проклятый сон!

Одеялко зашевелилось, медленно сползая вниз, а прямо надо мной возникло любопытное личико Мали. Огромные зеленые глаза разглядывали меня с какой-то детской откровенностью, и я не удержалась – дунула прямо в лицо, вынуждая ее отпрянуть, а после рассмеялась. И закашлялась – почему-то тяжеловато было дышать, будто в легких дым скопился.

– Ты как? В порядке? – забеспокоилась магичка, возвращаясь обратно. По мановению руки со стола к ней подлетел бокал с водой, и она протянула его мне. Жажда превратила обычную воду в невероятную сладость, и я мигом все выпила и потребовала добавки.

– Отец говорил, ты сначала вобрала в себя кучу энергии, а потом стала выплескивать ее, превратившись в источник, – спустя пару минут тишины серьезно заявила она. В глазах Амалии появилось жесткое выражение, возникшее после той ночи. Сложно сохранить детскую невинность во время боевых действий. Маля даже маленькую медаль получила за помощь отцу.

– Я не знаю, что это было. Явно что-то ненормальное для меня. Так не было дома, но стало здесь…

– Рядом с королем, – заметила она, а меня прошиб холодный пот. Я ненадолго закрыла глаза, чтобы девушка даже мысль не зацепила и не узнала, не подумала… никто не должен знать, какие страшные сны снятся белокрылой о короле. Очередное «сновидение» – как по шаблону: опять он убивает меня, и я падаю в пропасть, а перед этим мы занимаемся сексом. И если раньше видение переплеталось с обычными снами и занимало немного времени, то теперь полностью вытеснило остальные и овладело моими мыслями. Я до сих пор чувствую прикосновение королевских рук к моему телу. И от этого меня бросает в ледяную дрожь.

– Все потому, что нориус и ариус связаны между собой, – словно отвечая на мои мысли, сказал возникший в дверях Томар Бай. Его обогнул обеспокоенный Арт, и все тревожные думы тотчас улетучились, а я протянула к нему руки, чувствуя родной запах и тепло. От его объятий даже дышать стало легче, и муж, повинуясь моему желанию, не размыкал рук, пока Амалия давала краткий отчет отцу.

Когда мое сердце успокоилось, мы чуть по-другому разместились в постели, не волнуясь о том, как это будет выглядеть со стороны. Я всегда радовалась, когда Арт оставлял придворный этикет и делал так, как мне нравилось. Он давал мне то самое равновесие, о котором говорила мама, объясняя, что такое брак.

Я потерлась о его плечо щекой и улыбнулась, чуть приоткрыв рот. Случившееся всего пару часов назад улетучилось из сознания, оставив только особое чувство силы. Мне не было больно, голова больше не раскалывалась на части, не бросало в холод, не тревожил озноб. Я двигалась по-другому, иначе ощущая собственное тело. В нем поселилась небывалая легкость, и Томар объяснил, почему так.