Ньирбатор (СИ)

Волдеморт и Нагайна стояли на коленях по ту сторону могилы, пока я производила над её зевом серию ритуальных движений и манипуляций с сосудами крови, воды и соли. Белое пламя на дне ямы опоясало труп Берты, но она не горела. Ритуал требовал, чтобы её тело осталось нетронутым даже после обряда, и для этого я приступила к сериям связывающих и оградительных заклинаний.

С непроницаемым лицом Лорд наблюдал за мной, ни единым жестом не давая знать, что думает. Его лоб избороздили морщины, но она был собран и полностью владел собой.

Я наполнила кубок кровью Берты, приговаривая:

Во тьме с вожделением и восхищением

Набрасываюсь, рву зубами, впиваюсь глубоко,

Высасываю до конца, убиваю.

Лорд повторил за мной и осушил кубок. Нагайна взяла его и допила.

Стою во тьме и молвлю я закон: шестая крепость.

Это мой час — когда свет слаб и немощен.

От смерти не скрыться никому,

Только мне одному — в шестой крепости.

Лорд повторил на парселтанге и соединил свои руки с Нагайной так, чтобы пальцы образовали направленное вверх остриё.

Шестая крепость. Величие неохватное!

Шестая крепость. Величие неоглядное!

Шестая крепость. Сила непостижимая!

Шестая крепость. Мудрость неизъяснимая!

Шестая крепость. Владычество бесконечное!

Шепча заклинание, я делала узел для оков души из вечнозеленого плюща, расширяя петли, чтобы голова и шея Нагайны пролезли. Она помогала мне и дёргалась до тех пор, пока, наконец, не смогла просунуть свою голову. Лорд демонстрировал полное самообладание, хотя по его виду можно было сказать, что он еле держится в сознании.

Человек есть бог. Сие есть дом боли.

Дул штормовой ветер, от которого содрогались деревья, но белое пламя на дне ямы оставалось несокрушимым. К вою ветра примешивалось прерывистое дыхание Волдеморта. Он потерял равновесие и наклонился вперед, упираясь руками в землю. Лицо его казалось очень изможденным, но глаза были ясными. Внезапно послышался крик боли. Лорд растянулся на земле — его тело конвульсивно вздрагивало, губы кривились. Одно время он успокоился, даже улыбнулся, но было в этой улыбке что-то нечеловеческое. Затем снова начал метаться — и вскоре потерял сознание.

Вырвавшись из моих рук, узел едва не сжёг мне пальцы. Он завис в воздухе, пульсируя от избытка тёмных чар. Но обряд нужно было продолжать.

— Повторяй за мной! — прокричала я Нагайне.

Его есть длань творящая. Его есть длань ранящая.

Нагайна повторяла за мной на парселтанге, придерживая голову Лорда над зевом могилы. Ветер брызгал дождем. В отдаленной деревне зазвонил церковный колокол. Я продолжала читать заклинание звучным, громким голосом.

Ему принадлежат правители земли.

Мои пальцы прочертили в воздухе руны как дань смерти и приветствие жизни. Из носа Лорда пошла кровь.

Его есть земли, что зовутся Раем.

Его есть земли, что зовутся Адом.

Теперь кровь шла из его глаз. Из-под капюшона Нагайны светились два черных огня.

Его есть то, что принадлежит смерти.

Пламя из могилы рванулось вверх. Я внезапно ощутила, что происходящее очень нравится мне, увлекает и затягивает. В глубине души зарождался азарт, сродни тому, который просыпался во мне всякий раз, когда я метала в упырей тёмные проклятия. От эйфории меня бросило в жар. В тот миг для меня существовала только чёрная магия, сочная, питательная и насыщеннее, чем мрак моих кошмаров.. Никогда раньше мне так не хотелось полностью отдаться в её руки. У Волдеморта её руки.

Его есть то, что принадлежит жизни.

Я бросила готовый узелок на труп Берты, и тотчас белое пламя сменилось тёмными клубами дыма. Казалось, что сама почва исходила адским чадом.

Обряд был окончен.

Бросившись к Лорду, я склонилась над ним. Он не шевелился. Я легонько пнула его кончиком туфли, но он никак не хотел очнуться. О боги, что я наделала?!

И тут моё внимание приковала кобра. Громадная голова высунулась из капюшона и медленно поворачивалась в мою сторону. Нагайна дивно похорошела, приняв облик кобры покрупнее. Что ж, должна признать: хоркруксия не пожалела красок, расцвечивая эту красавицу. Кхм, его или её?..

Нам удалось. Я поняла это по взгляду, который Нагайна устремила на меня. Только Волдеморт умеет затягивать меня этой раскаленной докрасна бездной. Могу поклясться, что чувствовала, как крестраж шарит взглядом по моему лицу. Я совсем осела наземь.

— Я бессмертен... — едва слышно произнёс холодный-холодный голос.

Ополоумев от страха, я резко подскочила и увидела, что Лорд очнулся. Он сел и выпрямился, сморгнув с ресниц влагу.

— Я выбрал свой путь, — заговорил он, с жадностью вбирая воздух в лёгкие, и одному Мерлину известно, к кому он обращался. Его голос ломался и звучал с болезненным упоением. — Я проложил свой путь через всю эту трясину. Они думают, что я наделал ошибок и забрел в топь, но я зашёл дальше, чем кто-либо и достиг величия!

Голубые глаза, окутанные мутноватой красной дымкой пoсмотрели на меня. Тяжeлo дыша, oн попытался чтo-то ещё cказать, но смог только покачать гoлoвой в изумлении.

Я прислoнилась к валуну и, закpыв ладонями глаза, беззвучнo заpыдала.