Ньирбатор (СИ)

Когда Мальсибера известили, что у него на несколько деньков одолжат невесту, он улыбнулся с задушевностью, свойственной только злодеям: «Я всегда понимал вашу тактику, как никто другой, мой лорд».

«Твой слабый ум бессилен её понять», — холодно прозвучало в ответ.

Резкость, с которой Лорд это произнёс, потрясла меня. Это замечание, полнясь недосказанным смыслом, принесло мне столько услады, что я не смогла сдержать злорадной усмешки.

Госпожа в свой черёд приняла новость с ловко разыгранным разочарованием. Не знаю, какое объяснение сочинил для неё Лорд — слишком скудно наше с ней общение, чтобы я это знала. Загрустила она лишь тогда, когда поняла, что Лорд тоже с ней расстаётся — до поры. Про Албанию ей незачем знать. Она скучать не будет — увалень побудет с ней. Эта новость сперва вызвала во мне бурный протест, но я не в том положении, чтобы спорить с Волдемортом, тем более когда он приводит весомые аргументы. «Оставишь Ньирбатор на милость полоумной развалины?» — он сардонически изогнул бровь.

А потом решил нагло подкупить меня. «Чего бы тебе хотелось?»

Надобно ли говорить, что я уже вот который день слежу за луговиной, выглядывая Миклоса?.. Исчезновение мальчика стало моей личной болью, схожей с жутким детским осознанием, что все молочные зубы выпали.

Я ответила, что мне бы хотелось очистить пещеру короля Иштвана от неуязвимого инфернала, на что Лорд согласился с таким видом, словно ему это раз плюнуть. Пообещал «заглянуть в пещеру» перед нашим отъездом в Албанию.

«Вот будет умора, если инфернал сожрёт его и не будет никакой Албании», — подумалось мне, но я сразу же отогнала прочь эту мысль. Я не желаю ему зла. Чего греха таить — даже мысль о нескольких днях безлордья тяготит меня, и то с такой силой, будто я уже не помню, что когда-то было иначе.

Прежде всего я опасаюсь столкновений с Мальсибером — тут у меня нет никак крестражных козырей и мне нечего предложить ему взамен за кратковременное мирное сосуществование, каким бы мерзостным оно ни было. Вторая угроза исходит от его главной защитницы — госпожи Катарины. Побаиваюсь, как бы дело преждевременно не подошло к своей багровой развязке.

Воскресенье, 22 мая

Сегодня в половине второго мы встретились с Игорем Каркаровым у часовой башни, как и условились. Увидев нас издали, он почти вприпрыжку устремился нам навстречу, да так стремительно, что у Берты ридикюль выпал из пальцев и приземлился рядом с начищенным ботинком Лорда Волдеморта. В этом самом ридикюле находился её чемодан. Знать бы, где Лорд вместил свой. Когда Каркаров поднял ридикюль и протянул его Берте, она немного помедлила, как бы размышляя, безопасно ли протягивать ручку в эту лапищу, а когда протянула, Каркаров изловчился пощекотать ей запястье.

Волдеморт этого не видел — как подобает лорду, он смотрел вперёд себя и был похож на уменьшенную версию часовой башни. Под солнцем его угольно-чёрная шевелюра была почти такого же каштанового цвета, как моя, но всё равно темнее.

Зачем он позвал Каркарова? Я втайне надеялась, что будет Эйвери, — мне позарез нужно было кое-что с ним обсудить. На левой щеке у Каркарова красовалось розовое пятно размером с ладонь, которую можно соотнести с ладонью некоей барышни с фамилией на К. Мальсибер провожать Берту не стал и к её пребольшому аху предпочёл остаться с госпожой Катариной. Только псилобицины спасли её от разбитого сердца.

Провожающая публика задумывалась как часть иллюзии нормальности. Нормальных людей провожают, насколько мне известно. Лорд считает, что его репутация играет ему на руку: Темного Лорда считают психом-одиночкой, прожжённым человеконенавистником, — а тут мы с Каркаровым такие опечаленные расставанием! «Мои враги грешат тем, что приписывают мне соблюдение законов жанра, и я всегда это учитываю», — сказал он этим утром, когда я по-рыбьи таращилась на него, надеясь услышать, что Берта остаётся.

Берта не осталась. Лорд поставил ей локоть и она без колебаний за него взялась. «Берта отдыхает в Европе с женихом», и Лорд, стало быть, играл того самого жениха. Мерзкое чувство заскреблось у меня под рёбрами.

Мерным шагом, свойственным нормальным людям, мы миновали Аквинкум и вышли в маггловский Будапешт. Мракоборцами там даже не пахло, а Лорд в своём нарочито скромном чёрном тренче и сам походил на оного. В Сабольче всё свои, но как обстоят дела там, куда он направляется, не могу знать, а спрашивать не стала. По дороге мы хранили угрюмое молчание.

Суетливая столица походила на травяные дебри — люди сунули со всех сторон и во все направления, как непоседливые букашки. И никто из них не догадывался, что этот брюнет в тренче поработил нашего министра, похитил английского и будет жить вечно.

Срезав наискосок мимо заброшенного поместья Ангреногена, мы проследовали в направлении железнодорожного вокзала.

Берта казалась в высшей степени уравновешенной, с деловито-отчуждённым выражением лица. Подозреваю, что для своего ручного зверька Мальсибер мог допускать щадящую дозировку, но Лорд скорректировал её по-своему.