Ньирбатор (СИ)

— Мисс Джоркинс проснулась, и я начал застилать постель. Она вдруг побежала ко мне и спросила: «Я могу помочь вам, сэр? У меня есть несколько минут, на работу не опоздаю». Я едва не умер от такого посягательства! «Вообще-то это моё дело, missy, — сказал я ей. — Вы не можете застилать свою постель», на что она раскричалась: «Не свою, так другие!» И побежала в комнату Криспина! И успела, — Фери истерически икнул, — наполовину застелить его и так застеленную постель! Я больше не мог этого выносить, это просто убило бы меня! Я имел мужество отвести её обратно и усадить на кровать. «Чего изволите, missy? Что вам принести?» — спросил я, а в ответ услышал, что она хочет поиграть со мной, как... как с маленьким мальчиком, — из груди Фери вырвался всхлип. Ууууу-хуууу-хууу! — и он так завыл, что, казалось, сейчас проглотит свой кадык.

— Продолжай, эльф, — жёсткий голос Волдеморта положил конец фериной трясучке. Тот взял себя в руки и закончил:

— Потом мисс Джоркинс перевязала лоб и подбородок белыми платками, изображая маггляцкую монашку. Когда я отказался с ней играть, она рыкнула и запустила в меня массивной чернильницей, которая попалась ей под руку. Но я ловко увернулся! Ньирбатор свидетель, моя госпожа, что только желание служить моей госпоже не позволило мне безропотно принять смерть от руки чужестранки! Но она не безумна, вовсе нет! Это определённо воспаление почек, ещё моя покойная бабушка говорила...

— Я сейчас же пойду к ней и поговорю с ней, — нетерпеливо промолвила госпожа. — Но как быть с душенькой... Очнётся в одиночестве, испугается...

— Пожалуй, придётся мне остаться, — вызвался Волдеморт, скроив мину целителя. — Когда Присцилла очнётся, я дам вам знать.

Пока госпожа рассыпалась в благодарностях, у меня от перспективы притворяться спящей перед Волдемортом гудела голова — да так, что стены, казалось, всё суживались, надвигаясь на меня, готовые размозжить мне голову. «А Тина мертва... я не могу больше... я не могу сейчас думать об этом... иначе просто расклеюсь, и всё, мне конец. Неужели это он подхватил меня?» Глаза лихорадочно шарили в поисках моей волшебной палочки — та оказалась на письменном столе. «Уф! Ничего, сейчас я её...»

Призвать её я не успела.

Как только госпожа скрылась из виду, Лорд без лишних церемоний рывком оттянул балдахин. Схватив меня за запястье, он выдернул меня из кровати, вернее, выдернуть пытался, но я заупрямилась и цепко удержалась за медную луковицу у изножья кровати.

Не утруждаясь приветствием, «ужас и трепет» пошёл в атаку:

— Ну и ну, душенька... Не сказать, что я был в восторге, когда вы так дерзко оставили нас в гостиной.

— Что?! — прохрипела я от пересохшего горла. — Это я вас оставила? Это вы меня оставили в ту самую минуту, когда позвали сюда Мальсибера!

— Сбавь свой тон, паршивка! Не смей поднимать голос на Лорда Волдеморта, иначе ты сильно пожалеешь!

Лорд свирепо смотрел на меня, и я буквально поникла под его взглядом, но продолжала исподтишка поглядывать на него. В комнате воцарилась тишина. Снаружи гулял ветер, и в окне колыхались ветви вяза. Когда тень этого колыхания пала на меня, я наконец заметила свои голые ноги. На мне была ночная рубашка. Сердце отплясало нервную дробь, и я поняла, что буду чувствовать себя увереннее, если воображу себе, что на мне ещё и халат.

«Я не в состоянии далее это выдерживать», подумав так, я заговорила голосом тише шороха Фериного передника:

— Позавчера у меня был тяжелый день, упадок сил, а сегодня я ещё даже не завтракала... Будьте добры оставить мою комнату, милорд, чтобы я привела себя в...

— Уходить без разрешения повелителя это верх бестактности, знаешь ли, — Лорд напористо продолжал тему «исхода из гостиной».

— Но вы же тогда не запретили, — парировала я и тут же мысленно выругалась. Следовало сказать «никакой ты не повелитель», но кого я обманываю?.. Я так смутилась, что уже не решалась поднять глаз, но продолжала говорить: — Уткнулись в ту детскую книжку. Кстати, вы отдали её Берте?

— Берта получит книгу, когда я её дочитаю.

— А что вы, собственно, такого обнаружили в тех детских сказках? Вы были так поглощены чтением и будто бы совсем не слышали, что меня... уводят.

— Уводят! Ляпнешь такое, — Лорд скривил уголок своего неприлично искривлённого рта. — А ты, значит, хочешь меня акромантулам скормить?

Я мотнула головой, нервно зажав между пальцев белое кружево ночной рубашки.

— Хочешь, да? — напирал он, скрестив руки на груди. — Быть такой душенькой, конечно, не порок, но угрожать МНЕ?

— Не угрожала я. Даже не надеялась...

— Тогда что это было, скажи на милость?

— Да так, глупость. Можете заавадить меня, если я лгу.

— Авады мне мало. Я требую извинений... И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Медленно поднимая глаза, я уже достаточно очнулась, чтобы заметить неладное: сюртук Лорда был расстёгнут и, что примечательно, верх белой рубашки тоже. Напоровшись на немигающий взгляд из-под опущенных ресниц, мне хотелось сгинуть.