Ньирбатор (СИ)

Я очнулась от раздумий и осмотрелась. Взгляд непроизвольно прикипел к луговине: бледно-розовое растение цветёт в полную масть. А вокруг замка пустырь: сорняки, чертополох и кусты крапивы. И сны мои не лучше. Змей соблазнял меня с враждебным настроем. Я лежала в Албанском лесу... Моё платье было пропитано кровью...

«Тебя ждёт то же самое».

Со мной не может такое приключиться... У меня совершенно другая ситуация! Я силилась успокоиться, но мне глаза уже застилали слезы.

Прислонившись к дереву, я простояла так несколько минут, пока не успокоилась. Слёзы высохли. Руки согрелись. Я была твёрдо намерена добыть «Лучафэрула», собрание любовных заклинаний, искусно зашифрованное в поэму. Принцесса Каталина зовёт Лучафэра к себе на землю и просит разделить с ней смертность. Лучафэр отправляется на поиски Демиурга, чтобы тот разрешил ему сойти к принцессе. Пока Лучафэр отсутствовал, Каталина полюбила другого — себе подобного смертного. В итоге Лучафэр возвращается на небо и наблюдает за парой, изнывая от сердечной боли. Смысл поэмы, на мой взгляд, заключается в том, что Демиург злорадствовал, мол, видишь, кого ты полюбил, смертную женщину, изменчивую как погода... Но всё таки любовь Лучафэра была столь сильна, что воплотилась в заклинаниях, которые теперь могут использовать все маги, чтобы пленить чёрствые сердца.

Лорду, разумеется, нет дела до любовных заклинаний. Он же сказал «трофей».

Я трансгрессировала прямо у входа в лесопарк. Шагала быстро, не оглядываясь, не теряя времени. В доме Мазуревича я заметила следы недавнего колдовского присутствия: воск от жёлто-чёрных свечей, да и в самом воздухе парило некое мглистое свечение. На кухне, где была обнаружена голова инспектора, в самом центре столешницы я обнаружила медную жаровню. Похоже, местные всё же предпочитают ритуальничать на месте убийства, а не в спальне. Но Агнеса лучше знает, где надлежит проводить качественные обряды.

Книга была на месте. Она бы не влезла в мою сумку, поэтому я трансфигурировала её в напёрсток. А ещё я не удержалась, чтобы не заглянуть под кровать. Ящика уже не было. Ну надо же, как быстро. Хорошо, что я успела узнать о незаурядном увлечении маггла. Если у меня когда-нибудь проснутся угрызения совести, я просто вспомню о находке под кроватью инспектора, и угрызения моментально заглохнут.

От лесопарка я переместилась на отшиб деревни возле леса. Хотела просто погулять в одиночку и подышать воздухом. Благо, погода располагала к одинокой прогулке: черноту ночного неба то и дело разрывали молнии.

Я шла менее опасной дорогой, избегая крутых подъемов. Угрюмый лес, подступивший ко мне с левой стороны, шептал на неведомом языке листьев свои мрачные истории, придавая прогулке лёгкую торжественность. Отступившись от медье, зима ещё цеплялась за эту местность. Черные дубы, окаменевшие за зиму, стояли смирно, а остальные деревья прихотливо изгибались, клонились одно к другому — все такие кряжистые и морщинистые, с причудливо переплетенными корнями. Говорят, в таких дремучих лесах заводится много нечисти, и леса нужно время от времени прореживать. Раньше наши волшебники нанимали на работу орков-скитальцев, но те чересчур усердствовали, крушили деревья налево и направо. Ньирбатор изгнал их и они пошли дальше скитаться по свету в поисках Мордора — земли обетованной. Их нигде не принимают, поскольку их бывший работодатель враждовал со всеми, и они теперь несут бремя отшельничества. Но всем известно, что нет лучше дровосека, чем орк, равно как нет лучше кузнеца, чем гоблин.

Чем дальше я шагала вдоль линии леса, тем мрачнее становились мшистые стволы. У меня возникло чувство, будто за мной следят — причём следят с какой-то враждебностью. Чувство это становилось всё острее, и я беспрестанно оглядывалась по сторонам. «Дрожу и содрогаюсь... Погулять вышла, называется»

Я встряхнула головой, стиснула зубы и с тяжелым сердцем пошагала дальше. «Запугать себя не позволю! Я шесть дней томилась в комнате!»

Вскоре мое настроение кардинальным образом переменилось.

Шагов через десять я вдруг споткнулась о какой-то острый предмет и едва не упала. Во тьме мелькнул металлический блеск. Попятившись назад, я увидела перед собой взрыхленный клочок земли, а на нём — лопату. Новенькую, хорошо заточенную. Стальное лезвие, угольно-черная рукоятка. Короче говоря, лопата дьявольски привлекательная и симпатичная. «Почему здесь лежит лопата? Чья это лопата? И почему она перепачкана свежей глиной? — каверзные вопросы пленили мою безыскусную головку.