Ньирбатор (СИ)

— Эта азбука была изобретена, по преданию, великим волшебником Мордредом, создавшим её на основе алфавита пиктов, но на практике она не привилась и уже в ХV в., как малоизвестная, получила значение тайнописи. А создателем тайнописи в данном очерке является Ральф Кудесник, ученик Мордреда, один из последователей Годелота. Он прекрасно владел искусством тайнописи и применял три её вида: одна — измененных начертаний, вторая — счётная, третья — системной вязи. Разумеется, в ХV веке появление магической тайнописи было обусловлено нашествием инквизиции. В последующие века её употребление связывают с определённой традицией, бытующей в среде последователей Годелота. Расшифровку я объясню тебе после того, как ты добросовестно справишься с первым. Наберись терпения, и я приобщу тебя к тайне, — Лорд договорил с нажимом и окинул меня надменным взглядом.

— Просто удивительно, милорд! Шифр для хоркруксии! — воскликнула я с невиданным с самого утра энтузиазмом. — В Дурмстранге нам совсем об этом не рассказывали, хотя я хорошо помню, как мы проходили тему криптографии, как средства сокрытия информации в узкой среде и между последователями культов, запрещённых в разные времена. В Дурмстранге мы активно пользовались шифром Гриндельвальда.

— Каким именно? — спросил он. — У него были две системы.

— Тем, которым он пользовался ещё во времена переписки с Дамблдором, — ответила я. Поймав в глазах Лорда оживленные огоньки, я продолжила: — Это шифрование производится следующим образом: над шифpуемым текстом указывается условное слово, а в cамом текстe все цифры и знаки пpeпинания пишутся пpoписью. Пользуясь горизонтальным и вертикальным алфавитами таблицы как cистемой кoopдинат, находят первый знак условного cлова в вepxнем алфавите, а первый знак шифpуемого тeкста — в вертикальном алфавите и...

— И cooтветствующую этим координатам букву выписывают как первую букву pасшифровки, — договорил он за меня и мрачно усмехнулся. — Для переписки вполне сойдёт. Но шифр Кудесника куда занимательнее, тем более, он изобретён исключительно в контексте хоркруксии.

— Это немного странно, милорд, учитывая то, что в библиотеке Ньирбатора среди всех рукописей более-менее связанных с крестражами, я не встречала ничего похожего на тайнопись Кудесника.

— Видишь ли, Присцилла, — в тоне Лорда засквозил сарказм, — книги из библиотеки Ньирбатора, хотя и являются исключительно ценными и в ряде случаев дают возможность открыть новые перспективы для моего следующего крестража, тем не менее они ничем не могут помочь в расшифровке второго очерка. Одна из книг Ньирбатора — объёмистый том с медной застежкой — была написана с использованием похожей азбуки... но ты, по-видимому, этого не заметила. Исходя из своей ветрености, ты, должно быть, не часто сидишь в библиотеке. Иначе давно бы уже познакомились с ядовитыми розовыми клубами, — последние слова Лорд процедил и уставился на меня, как немного ранее на Розье — с тем издевательским всепрощающим выражением.

Он не хочет забывать. Не хочет прощать. Так и будет напоминать мне о вчерашнем недоразумении. Упрекает меня за то, что я не помню каждую книгу у себя дома. Пожалуй, мне было б неловко, если б тех книг насчитывалось не сотни, а десятки.

— Я уже извинилась за вчерашнее, — ответила я, деловито вцепившись пальцами в пергамент перед собой. — Вам незачем напоминать мне о случившемся. Я больше не допущу подобного. А что касается объёмистого тома с медной застёжкой, то я не могу знать все пятьсот сорок четыре книги Ньирбатора. Милорд.

Тихий деланный смех сорвался с его губ, и он, слегка нагнувшись над моим трансфигурированным столом, промолвил:

— Да брось, Приска! Как можно столько времени прожить в замке и не знать объёмистого тома с медной застёжкой, — он рассмеялся.

Я подняла на него глаза и увидела самодовольную мину.

— А ты правильно сделала, что не расположилась за столом. Я не разрешаю, — сказал он, а спустя минуту прибавил: — Ты продолжай, продолжай, не обращай на меня внимания.

То ли мне показалось, то ли на своей территории Лорд ведёт себя более нахально. Более фамильярно. Сулит ли такое настроение что-то хорошее, не знаю, но мне было спокойнее, когда Лорд вёл себя отрешенно.

Он медленно обошёл диван и стал у меня за спиной. Я видела его тень, падающую на пергаменты и тетрадь на моих коленях. Если ему с такого расстояния было видно, что я там начеркала, то он уже не рептилия, а птица пернатая. Лорд так и стоял там. Время тянулось очень медленно. Я продолжала работать, боясь, что если сейчас отвлекусь, он сочтёт меня рассеянной.

— Скажи, Присцилла, — раздался властный голос у меня за спиной, — какой урок ты извлекла из поражения на дуэли?

Я удивилась этому вопросу, но не долго думала перед тем, как ответила. Нужно говорить правду, ведь он почувствует ложь. Поэтому я без раздумий ответила честно, хотя от честности этой повеяло лестью.

— Правду говорят, что Беллатрису учил Тёмный Лорд.

Я не видела его выражения и по тону его ровного голоса не могла определить его реакцию.

— А тебя кто учил? — осведомился он.