Ньирбатор (СИ)

Осмотревшись вдоволь, я приступила к поискам рукописей пятнадцатого века. Долго искать не пришлось. Ребром стоял другой вопрос: садиться за письменный стол или на диване? Недолго думая, я села на диван, а кофейный столик, расположенный перед ним, трансфигурировала на свой лад.

Я обнаружила хорошо сохранившееся собрание очерков, выполненное последователями Годелота, о которых раньше ничего не знала. В семье было принято считать хоркруксию Годелота не только капризом кратковременным, но и таким, в котором он не обрёл ни одного единомышленника. Эти очерки доказывают обратное. Получив небывалую возможность, я сразу же принялась изучать очерк пятнадцатого века, как и советовал Лорд, хотя, будь моя воля, я бы охотно начала с рукописи четырнадцатого.

На изучение первого очерка у меня ушло чуть более часа. По правде говоря, я была настроена слишком позитивно и в первом же очерке ожидала найти какую-то чёткую магическую формулу или заклинание. Но будь это так, Лорд бы не обращался ко мне; кровь Годелота должна вывести меня на след единственно верного обряда. Можно только догадываться, что будет, когда я обнаружу его и отчитаюсь перед Лордом в последний раз. Он сотрёт мне память или избавится от меня; что-то из двух. Сама не знаю, почему я так охотно тружусь, ведая, что устремилась к неизбежному. Возможен и третий вариант, но пока не могу сказать с уверенностью, какой именно. «В твоих силах это исправить», — Лорд сказал недвусмысленно. Если я найду способ и выжить и сберечь свою память, я ухвачусь за него. Можно было бы броситься в ноги Лорда с мольбой пощадить меня и стереть мне память о хоркруксии и позволить жить дальше, но я не хочу ничего забывать; в этом я категорична, так как память определяет человека. Потеря драгоценных знаний о хоркруксии для меня равнозначна потере половине моих магических дарований.

Я старательно и методически стала продвигаться черепашьим шагом по дороге, доселе неведомой мне, кропотливо исследуя каждую подсказку. Наличие многиx раcxoждений, повторов и неяснocтей, которые вносят двусмыслицу в то, что сперва казалось ясным, озадачивает меня. Я ненадолго отложила первый очерк и мельком взглянула на второй, а тот оказался ещё изощренней: он написан шифрованной записью, составленной с использованием искусственного алфавита, ни на что не похожего; языковое заклинание показывает лишь то, что он не лишён сходства с наречием племени пиктов. Присмотревшись к манере изменения обычных письменных знаков, я заметила закономерность: одни начертания перевёрнуты вниз головой или в обратную сторону, к ним прибавлены черточки, другие надломанные или затушёванные таким образом, что смысл становится двояким. Наверно, такие суровые меры сокрытия были приняты в связи с инквизицией и любознательными магглами, которым от нечего делать нравится изучать всякие тайные учения, не предназначенные для их неокрепших умов. С одной стороны, для меня это предлог, чтобы подольше копаться, то есть жить; а с другой стороны, Лорду может не понравиться, если я буду затягивать процесс, — а он в два счёта меня раскусит.

Похоже, немало времени мне придётся посвятить изучению материалов по криптографии. Но, собственно, зачем мне это? Попросту спрошу Лорда и буду надеяться, что он соизволит объяснить мне расшифровку. Эта мысль помогла мне выйти из состояния столбняка, которое настигло меня при созерцании этой диковины. Вопрос в том, знает ли он сам... Или он думает, что кровь Годелота — это какой-то отдельный мозг, который направит меня сразу после того, как я увижу, что насочиняли последователи культа моего предка...

На полях я заметила пометки карандашом, почерк я узнала сразу: таким же Лорд оставил запись в моей тетради. Должно быть, он не мог удержаться, чтобы не запечатлеть собственные впечатления. «Это — система «изменённых знаков» зафиксированная уже в XIV в. Выделяют две её pазновидности: а) систему знаков, измененныx путём прибавок к oбычным начepтаниям, б) построенную на принципе, сходном с греческой тахиграфией, когда вместо буквы пишется лишь часть её». Похожих пометок я насчитала восемь. И на том спасибо, милорд.

Между тем я вернулась к первому очерку, который хоть и является набором аллегорий, но всё же написан человеческим языком. Мне удалось сделать кое-какие выводы из наведённых обрядов, представленных в форме средневековой процессии. Среди прочих моё внимание привлёк этот: