Николай Рерих

Рерихи готовятся к пути, который должен протянуться не на десятки, не на сотни, но на тысячи километров. Охватить петлей не только Индию — Центральную Азию, не только великие горы — великие пустыни, степи и снова горы, встающие на границе России. Экспедиция пойдет под американским флагом, цели ее обозначаются как «художественно-археологические».

Действительно, глава экспедиции — художник, историк, археолог, действительно, Елена Ивановна занимается философией Востока, собирает легенды и предания. Юрий — филолог, специалист по языкам и диалектам Азии, хочет проверить знания, полученные в Гарварде и Сорбонне, пополнить эти книжные знания живыми наблюдениями и открытиями. Младший сын с сожалением отказывается от экспедиции — для ученья в Америке.

Экспедиция начинается весной 1925 года. Из Дарджилинга семья переезжает в Дели и оттуда в западные Гималаи, в воспетый поэтами Кашмир, в столицу этого горного княжества — Сринагар. Там — снежные вершины, синие холмы, леса, взбирающиеся по горам, яблоневые сады, прозрачные озера, люди, живущие в лодках на воде, как в Амстердаме или Шанхае.

Сани в Сринагаре напоминают о Шуе и Коломне. Дворец магараджи Кашмира напоминает о Ростове Великом или Суздале. Храмы напоминают о романском зодчестве.

Кашмир — обжитое княжество, куда приезжают англичане играть в поло, лечиться от чахотки, куда приезжают богатые горожане из Дели. Банальное сравнение — «Индийская Венеция» — уже проникло сюда, как и умение торговаться, запрашивать с приезжих, божиться, что продажа идет продавцу в убыток.

18 сентября 1925 года художник записывает в дневник:

«Наконец можно оставить кашмирскую ложь и грязь… Можно забыть, как победители играют в поло и гольф, когда народ гибнет в заразах и в полном отупении.

Можно отвернуться от подкупных чиновников Кашмира…

Можно отвернуться от правительства вскрытых писем, задержанных посылок, подосланных сыщиков.

Что сделали с Индией и Кашмиром?! Только в горах чувствуете себя в безопасности. Только в пустынных переходах не достигает невежественность»…

К северо-востоку от Кашмира лежит княжество Ладак, или Лех. Малый Тибет — называют еще это княжество. Его народ, его культура, его обычаи близки Тибету. Его храмы, святилища, белые ступы-субурганы на склонах гор словно провозвестие, предварение Большого Тибета.

До столицы княжества — города Ло, или Леха — курортники, дачники, больные уже не добираются. К тому же и выезд из Кашмира в Лех достаточно затруднителен. Езды от Сринагара до Леха всаднику считается две недели, а почтальон добирается туда за девять дней.

Немецкий писатель Бернгард Келлерман, путешествовавший там же через несколько лет, так описывал встречу с английским комиссаром на дороге в Лех:

«Этот верховный комиссар, еще совсем молодой капитан, запретил мне было путешествие по стране Красных Лам. Только вмешательство германского генерального консула открыло мне дорогу туда.

Ошибочно думать, что каждый человек может здесь ездить в любом направлении и куда ему угодно. Англия не любит, чтобы посторонние совали свой нос в далекие провинции.

Толстая книга предписаний регулирует сообщение с Лехом по так называемой „treaty-road“ (договорному пути). В конце концов я должен был подписать обязательство, что не поеду через Лех в Тибет и Восточный Туркестан. Для путешествия по этому маршруту требуется особое разрешение. Дорога в Тибет для Англии не имеет политического значения. Не то дорога в Восточный Туркестан. В один прекрасный день из Оша и Кашгара мог бы появиться на перевале горной цепи Каракорум кроваво-красный большевик и обратиться с речью к народам Индии. Это было бы для Англии не совсем приятно…»

Рерихам чинились препятствия еще большие: «Можно забыть нападение вооруженных провокаторов на наш караван с целью задержать нас. Пришлось шесть часов пробыть с поднятым револьвером. А в довершение всего полиция составила от нашего имени телеграмму, что мы ошиблись и нападения не было. Кто же тогда ранил семь наших слуг?»

Но позади остаются полицейские и провокаторы. Все ближе Малый Тибет. Кони переходят висячий мост через реку Занд, шумно несущую снеговую воду, поднимаются на перевал Цоджи-ла, отмеченный скелетами погибших животных. В долине за перевалом отдыхают лошади и караванщики; в долине отдыхают паломники-мусульмане. Одни, в зеленых чалмах, побывали в Мекке, кораблем вернулись в Карачи и оттуда через Лех пробираются в свой Яркенд или Урумчи. Другие идут из Восточного Туркестана в Карачи. В этих местах живет много мусульман. В этих местах живет много буддистов. И уже первый Майтрейя — грядущий Будда — высечен в скалах над дорогой, поблизости от скал, на которых глаз Рериха тотчас замечает знакомые «неолитические изображения» горных козлов и лучников — такие, как в Сибири и в Скандинавии: «Радость жизни разлита в свободном каменном веке».