Читаем Николай Некрасов полностью

Это, пожалуй, было ошеломляюще новым — с Катковым в российскую жизнь и общественную мысль вошел пламенный и совершенно не официозный консерватизм, консерватизм «по искреннему убеждению», а не по долгу службы и не за материальный интерес, приобрел свой голос. Катков сделал позицию «просвещенного консерватизма» достаточно респектабельной, возможной для человека мыслящего, принимающего монархические имперские ценности, но не желающего обрести репутацию продажного агента правительства. Для такого человека невозможен был бы союз с Булгариным, а союз с Катковым возможен — достаточно вспомнить Достоевского, который придет к Каткову после разорения, Лескова после «катастрофы» с романом «Некуда», Тургенева в разгар его раздражения против нигилистов.

Для «Современника» и «Русского слова» появление Каткова означало не просто обретение нового опасного врага. Они не могли по-прежнему ощущать себя единственно бескорыстной, незаинтересованной стороной в спорах о будущем народа и государства. В новом составе редакции «Современника», пожалуй, только Салтыков-Щедрин и по интеллекту, и по страстности был сопоставим с Катковым. Конкуренция с «Русским вестником», полемика прямая и неявная станет для «Современника» повседневностью. Всё дальнейшее существование некрасовских журналов будет проходить под знаком этой борьбы. В 1863 году «Современник» последовательно проводил свою линию, например, опубликовав роман еще находившегося в Петропавловской крепости Чернышевского «Что делать?», ставший своего рода библией для «новых людей», его главных героев.

Известен анекдот, связанный с этим романом. Некрасов, ехавший на извозчике, обронил где-то рукопись первой главы. Редакция «Современника» дала объявление с просьбой к нашедшему рукопись вернуть ее за умеренное вознаграждение. Подобравший рукопись прохожий объявился, и русская литература не осталась без своего шедевра. Роман был напечатан практически без цензурных изъятий, и только после выхода последней главы правительство спохватилось — произведение Чернышевского было запрещено и в легальной печати не издавалось в России до 1905 года.

В конце этого года завершаются отношения Некрасова и Панаевой. Авдотья Яковлевна продолжала жить или появляться в квартире Некрасова еще до конца ноября 1864 года (до этого времени она получала деньги от журнала «на дрова в квартиру редактора»), однако уже годом ранее в сердце Некрасова ее полностью сменяет уже совершенно «официальная» любовница, французская актриса санкт-петербургского Михайловского театра Селина Лефрен. В данном случае отношения носили «деловой» характер. С одной стороны, можно назвать Лефрен профессиональной содержанкой (она оставила во Франции ребенка, приехала в Россию на заработки и, несомненно, рассматривала отношения с Некрасовым как один из способов накопить на достойную жизнь); с другой стороны, это будет несправедливо. Деньги в данном случае не отменяли человеческих отношений — без большого «сердца», но теплых и лишенных драматизма. Некрасов получил возможность отдохнуть от слишком тяжелой и сильно затянувшейся любовной драмы. Наиболее подробный портрет Селины приводится в недавно опубликованных мемуарах единокровной сестры поэта Елизаветы, которая в это время часто бывала в квартире на Литейном:

«Это была особа лет за тридцать, не особенно красивая, но эффектная. Она много занималась музыкой, брала уроки пения. Самым большим удовольствием для нее были опера и французский театр… Комнаты свои она устроила очень оригинально. В большой комнате были поставлены в 4-х углах огромные елки, доходящие до потолка. Посередине комнаты стоял стол, на котором помещались клетки с различными птицами, которые утром выпускались и свободно летали по деревьям, а вечером садились в клетки. Тут же стоял рояль, на котором она играла и пела. Из картин, висевших в этой комнате, я помню очень хороший портрет Гейне, а в кабинете брата единственным украшением стен был оригинал известной картины «Пушкин в селе Михайловском»… Она была очень интеллигентна, любила музыку, училась пению и играла на фортепиано…»

Мемуаристка несколько раз обращает внимание на манеру Селины одеваться: «М-Пе Лефрен была нельзя сказать чтобы очень красива, но имела представительную фигуру, одевалась очень хорошо, с большим вкусом, всё, что на ней было, казалось очень богатым. <…> На… обедах она очень хорошо была одета и надевала большею частью платья, которые нравились Николаю Алексеевичу, оба из великолепного атласа, одно цвета таггоп (каштановое), а другое цвета saumon[29] или, как Николай Алексеевич называл, цвета du лососин». Всё-таки Селина сошлась с Некрасовым не только из-за денег, но и потому, что он нравился ей как мужчина, как добрый друг и покровитель. И Некрасова она привлекла не только внешностью и доступностью. Сохранились ее письма поэту, написанные уже после их расставания. Некрасов не знал французского языка, и Селина писала ему по-русски, как умела, изливая в письмах свою простую, но не лишенную прелести душу:

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии