Ничья его девочка

Я лениво встал с кресла и медленно пошел по коридору к ее комнате. Она стучала в дверь во всю.

— Открывайте немедленно! Здесь жарко! С ума все посходили! Я задохнусь тут! У вас что-то неисправно в доме и окна не открываются!

— Да ты что, Лисичка? Тебе душно? А как же пар костей не ломит? Или уже начал ломить?

— Здесь что-то с отоплением и окна не открываются!

— Неужели? А ты не знаешь почему в твоей комнате закрыты окна? А кто недавно разбил стекло? И нарочно водил руками перед датчиками, чтоб свести с ума охрану?

— Эй! Хватит болтать! Я сейчас тут на хрен поджарюсь?

— На какой хрен, малышка? Не понял? У нас хрены опять вернулись?

— Ну перестаньте! Мне же жарко здесь! Вы нарочно это сделали!

— Нет, конечно же случайно. Это ты, наверное, опять что-то сломала. Придется ждать мастера!

— Откройте дверь! А потом вызывайте ваших мастеров!

— Не могу, я ключ потерял!

— Ну вы и… урод! Откроооойтеее! Ненавижу! Сволочь! Убить меня решили?!

— А ты дура! Промашка! Все не так работает. Включай мозги. Если они у тебя, конечно, есть. Говорят, если идиотам вскрыть черепную коробку там будет протянута одна веревка, если ее перерезать — уши отвалятся. Эй, Лиса, у тебя мозг или веревка?

Прислонился спиной к двери и сам почувствовал, как от жары пот на лбу выступает. Какое-то время за дверью было тихо.

— Захар… Аркадьевич… выпустите меня, пожалуйста. Я больше не буду. Я все поняла.

— Что не будешь? Можешь не быть, — и скрестил руки на груди, улыбаясь. Вот так, Патрикеевна. По-моему будет, а не по-твоему.

— Я не буду больше говорить гадости и запираться в комнате. Обещаю. Ну, пожалуйста, откройте. Мне очень жарко.

Я щелкнул замком, и она тут же выскочила в коридор. Вся красная, волосы влажные, пот по вискам течет и глазами ведьминскими молнии мечет. А она симпатичная стервочка эта. Взгляд случайно вниз опустил, а к ней влажная футболка прилипла и у меня тут же комок в горле встал. И не только комок… тут же потом прошибло.

Тут же голову вскинул и прорычал, зверея от злости на себя и на нее.

— Еще раз дверь закроешь или что-то выкинешь — я тебя начну жестоко наказывать. За репетитора ты лишаешься телевизора и интернета на две недели. Есть будешь овсянку на завтрак, обед и ужин.

Развернулся и пошел к себе в кабинет. Забыл, что сказать ей хотел, вообще забыл о воспитательной речи, которую готовил заранее. У меня в висках кровь стучит и на лбу пот выступил далеко не от жары в доме. Спустился, чтобы сменить режим отопления и прислонился к стене. Твою ж! Что за! Ей же пятнадцать! Это что только что было? Что за дрянь произошла со мной? Эй, Барский. Ты конечно то еще дерьмо по жизни и извращенец, но не педофил. У тебя дочка старше! Охренел совсем? Мозги сплавились? Ты куда смотрел? Как ты вообще туда мог смотреть? А подсознание выдает белую футболку с рожами непонятными и девичью грудь под ней.

Я так наверх и не поднялся. Домой тоже не поехал. Телефон отключил и по знакомому маршруту отправился. Правда без звонка, обычно всегда ей звонил… но сегодня не стал. Говорить вообще ни о чем не хотелось. Только трахаться. Убедиться, что меня все спелое заводит, а не зелёное, что стоит на женщин и что грудь большая нравится. Диана открыла мне с удивленным выражением на лице, а я тут же ее за затылок схватил и на колени опустил, расстегивая ширинку и доставая, стоящий колом член, направляя ей в рот и делая первый толчок в самую глотку с блаженством, закатывая глаза. Да, вот так. Просто давно не было секса. Потом я трахал ее прямо там в прихожей, придавив голой грудью к зеркалу и вбиваясь сзади между округлых ягодиц прямо в сочную глубину мокрую и горячую, сминая ладонями большие груди, теребя выпирающие большие соски и чувствуя, как член напрягается еще сильнее. Да! Вот это мое! Это в моем вкусе. Брюнеточки с матовой кожей, округлыми формами и в самом соку. Впился пальцами в длинные волосы любовницы, оттягивая ее голову назад и толкаясь с остервенением быстрее и глубже… и на какие-то мгновения под пальцами оказались ярко-рыжие волосы, я дернулся, вошел так глубоко, что женщина громко закричала и волосы опять стали иссиня-черными и прямыми, в ту же секунду ощутил, как она сокращается вокруг моего члена и с рыком кончил сам.

Домой приехал поздно ночью… жена уже крепко спала, я лег в постель, натягивая на себя одеяло и закрывая глаза, слыша, как судорожно вздыхает во сне Светлана. Но она не спросит ни о чем даже утром. А я бы и не ответил. Она прекрасно знает, что спрашивать бесполезно. Куплю ей завтра то золотое кольцо, на которое жена при мне недавно смотрела в каталоге, и она все простит. Тут же стало мерзко на душе… а я бы не простил. Ни одну мелочь. Я не умею прощать.

Черт его знает хорошо это или плохо. Я и любить нормально не умею.

ГЛАВА 9