Незримая жизнь Адди Ларю

Три коротких слова, столь же редких для нее, как «Я тебя помню». Казалось бы, их достаточно, но нет. Это не имеет смысла – ни Генри, ни все происходящее – и не имело с самого начала, а она слишком боялась спросить, узнать, словно это знание могло разрушить весь ее мир. Но Адди и так уже видит первые намечающиеся трещинки в его позе, чувствует их в своей груди.

В голове у нее вертится столько вопросов. Она хочет спросить, кто ты? Почему не такой, как все? Почему помнишь меня, когда остальные забывают? Почему веришь в эту сделку?

Но в конце концов задает лишь один вопрос:

– Почему?

Генри убирает руки от лица, смотрит на нее ярко горящими зелеными глазами и отвечает:

– Потому что я тоже заключил сделку.

Часть четвертая. Человек, который остался сухим под дождем

«Открыт для любви».

Авторы Мюриэль Штраус (проект) и Ланс Харрингер (воплощение), 2011 г.

Алюминий, сталь, стекло.

Предоставлено Школой искусств Тиш.

Скульптура представляет собой подвешенное над ведром алюминиевое сердце, перфорированное небольшими отверстиями. Первоначально инсталляция была интерактивной. Рядом с сердцем на столе стояли флаконы разнообразного размера и формы, наполненные разными жидкостями, окрашенными каждая в свой цвет: вода, спирт, несколько видов краски. Участникам выставки предлагалось выбрать один из сосудов и вылить содержимое в сердце, откуда жидкость вытекала со скоростью, зависящей от вязкости вещества.

Данная скульптура – главный элемент выпускного портфолио (собрания работ на тему семьи) М. Штраус. Автор не уточняла, кому из членов ее семьи посвящена указанная инсталляция, но объясняла, что «Открыт для любви» была создана в качестве «дани уважения исчерпавшей себя серийной моногамии и как свидетельство опасности неустойчивой привязанности».

Оценочная стоимость неизвестна, работа передана автором Школе искусств Тиш для постоянной экспозиции.

I

4 сентября 2013

Нью-Йорк

Мальчик рождается с разбитым сердцем. Врачи собирают его по кусочкам, вновь делают целым, и младенца отправляют домой. Счастье, что остался жив. Сказали, он поправился и может продолжать жить как все. Однако, подрастая, ребенок думает, что внутри у него что-то не так.

Сердце качает кровь, клапаны открываются и закрываются, на снимках все функционирует должным образом. Но не до конца.

Сердце осталось слишком открытым. Они забыли закрыть грудь броней, и теперь он чувствует… чересчур сильно.

Возможно, кто-то назовет его впечатлительным, но дело не в этом. Ручка настройки сломана, и громкость выкручена на полную. Радость длится недолго, но воспринимается исступленно. Болезненные переживания тянутся нескончаемо и невыносимо.

Когда умерла его первая собака, Генри рыдал неделю. После ссоры родителей, не в силах смириться с жестокостью прозвучавших слов, он убежал из дома; его искали целый день.

И так во всем: когда Дэвид выбросил его плюшевого мишку, когда Эбигейл, первая подружка Генри, продинамила его с танцами, когда на занятиях пришлось препарировать свинью, когда он потерял открытку, подаренную дедушкой незадолго до смерти, когда Лиз изменила ему в школьном походе, когда Робби бросил его еще до конца первого курса… Каждый раз, неважно, насколько значительным был повод, Генри казалось, что сердце снова разрывается.

В четырнадцать Генри впервые крадет отцовскую выпивку, просто чтобы приглушить звуки. В шестнадцать – берет пару таблеток из шкафчика матери, лишь бы унять боль. В двадцать так накачивается наркотой, что начинает видеть трещины у себя под кожей и думает, что вот-вот развалится на части.

У Генри в сердце дыра.

Через нее проникает свет.

Проникают бури.

Проникает все.

* * *

Время течет чертовски быстро.