Незримая жизнь Адди Ларю

– Но в конце концов ее победили, – хмурится Адди.

– Однако не в бою, – лукаво ухмыляется Люк. – Не думай, что я придираюсь к словам, пойми: сила сделки – в ее формулировках. Жанна просила, чтобы бог защищал ее, пока у нее в руках меч. Но не просила способности его удержать.

Адди потрясенно качает головой.

– Я отказываюсь верить, что Жанна д`Арк заключила договор с тьмой!

Губы Люка приоткрываются, демонстрируя острые зубы.

– Хм… Возможно, я позволил ей верить, что к ней снизошло более… ангельское создание. Но сдается мне, в глубине души она знала. Величие требует жертв. Неважно, кому ты приносишь жертву, важно – во имя чего. К тому же в итоге она все же стала той, кем хотела.

– Мученицей?

– Легендой.

Адди задумчиво качает головой.

– Но как же творцы… Подумай, сколько прекрасного они могли еще принести в мир. Разве ты не скорбишь о них?

Люк мрачнеет.

Адди вспоминает, в каком настроении он был в ночь, когда они встретились в Национальной галерее, первые слова, что Люк произнес в комнате Бетховена.

Какая потеря.

– Разумеется, – отвечает Люк. – Но у великого искусства высокая цена. – Он отводит взгляд. – Уж тебе ли не знать в конце концов мы оба в каком-то смысле ему покровительствуем.

– Я совсем другая! – протестует Адди, но в словах ее почти нет яда. – Я муза, а ты – вор.

– За все нужно платить, – пожимает плечами Люк и больше не произносит ничего.

Он наконец ее покидает, и Адди остается бродить по городу, а в голове у нее продолжает звучать опера, превосходно сохранившаяся в памяти. И тогда Адди безмолвно задается вопросом – разве человеческой душой можно оплатить столь великое искусство?

XIV

4 июля 2014

Нью-Йорк

Город вспыхивает огнями.

Они собрались на крыше у Робби вместе с еще парой десятков приятелей посмотреть, как фейерверк раскрашивает небо Манхэттена в розовый, зеленый и золотой.

Адди и Генри, конечно, стоят рядом, но для объятий слишком жарко. У него запотели очки, а пиво он почти не пьет, просто прижимает банку к шее.

В воздухе проносится ветерок, даря примерно такое же облегчение, как сушильная вытяжка. Все принимаются преувеличенно ахать и охать, возможно, радуясь фейерверкам, возможно – слабому дуновению воздуха.

В центре крыши – детский бассейн, окруженный лежанками; несколько человек полощут ноги в теплой воде.

Фейерверки заканчиваются, и Адди оглядывается на Генри, но тот куда-то пропал. Весь день он пребывал в странном настроении, но Адди решила, что это из-за удушливой жары. Книжный закрыт, и большую часть дня они провалялись на диване перед вентилятором и таращились в телевизор, пока кот гонял по полу кубик льда. Невыносимая жара утихомирила даже бьющую через край энергию Генри.

У Адди нет сил рассказывать ему истории.

А у Генри нет сил их записывать.

Широко распахнув дверь, на крышу выходит Робби с охапкой фруктового льда, словно ограбил фургончик с мороженым. Все бурно радуются, а Робби кружит между гостями, раздавая подтаявшее угощение.

«Может, в двенадцатый раз повезет?» – думает Адди, когда Робби вручает лакомство ей. Хоть он ее и не помнит, Генри, наверное, много о ней рассказывал или просто Робби знает всех остальных и сделал выводы.

Она выбивается из общей картины.

Адди не медлит ни секунды.

– Боже, ты, должно быть, Робби! – Она обнимает его за шею, расплываясь в улыбке. – Генри только о тебе и говорит!

Он немедленно высвобождается.

– Неужели?

– Ты – актер. И Генри сказал, просто потрясающий. Вот-вот окажешься на Бродвее, это просто вопрос времени! – выпаливает она. Робби слегка краснеет, отводит взгляд, и Адди продолжает: – Я бы с радостью сходила на представление. Где ты сейчас играешь?

Робби медлит, и Адди чувствует его колебания, словно он разрывается – сбежать от нее или все-таки похвастаться.

– Мы собираемся ставить переосмысление Фауста. Ну знаешь, парень заключает сделку с дьяволом и все такое…

Пряча эмоции, Адди кусает фруктовый лед, и зубы ломит от холода. Это вполне скрывает гримасу.

Робби продолжает:

– Но постановка будет больше походить на «Лабиринт». Эдакий Мефистофель через призму Короля гоблинов, – объясняет он, указывая на себя. – Сюжет крутейший! Костюмы чумовые. Но в любом случае начнем только в сентябре.

– Звучит обалденно, не терпится посмотреть!

Робби уже почти улыбается.

– Думаю, выйдет круто.

– За Фауста! – провозглашает Адди, салютуя фруктовым льдом.

– И дьявола! – отзывается Робби.

Адди споласкивает липкие от мороженого руки в детском бассейне и отправляется на поиски Генри. Находит она его в самом дальнем углу крыши, сидящим в одиночестве там, куда не достает солнечный свет. Он таращится на город, но не вверх, а вниз, через край ограждения.

– Кажется, я наконец-то взломала Робби, – улыбается Адди, вытирая руки об шорты.

– Да? – бормочет Генри, не слушая. По щеке у него стекает капля пота.

Веет слабым ветерком, Генри закрывает глаза и слегка покачивается.

Адди отводит его от края в сторону.

– Что с тобой?

– Ничего, просто хотел подумать немного, – мягко отвечает он.