Невыдуманные рассказы

Однажды Перегудов притащил оттуда здоровенную кобру, которая, по его словам, сама заползла к нему в открытый саквояж. Он даже придумал ей имя – Нюша. Нюша жила в большом стеклянном ящике, и Ермолай время от времени вытаскивал свою питомицу, чтобы та могла прогуляться по комнате.

«Как-то вытащил я её, – рассказывал мне Клоун, – и положил на стол, и что-то отвлёкся или задумался. Вдруг мне такой удар в плечо! Я чуть не обделался. Хорошо, Нюшка не кусанула, а только предупредила: ударила закрытой мордой. А у меня ни сыворотки, ни противоядия! Если что, пятнадцать–двадцать минут – и хана».

Ермолай говорил с такой страстью и почти с восторгом, как будто вспоминал самое счастливое мгновение в своей жизни.

Позже из его рассказов я узнал, что и в Туркмению он ездил без всякой сыворотки.

До поры до времени Перегудову удавалось скрывать Нюшу, но однажды всевидящие соседи прознали о её существовании и вызвали милицию. Пришлось Клоуну проститься с Нюшей и быстрёхонько отправить её в каунасский зоопарк, благо у него там был свой человек, герпетолог Саулюс. По первому же зову Ермолая он прилетел в Вильнюс, где в аэропорту его уже ждали Нюша и её печальный хозяин. Прощание было недолгим.

Самолёт с ценным грузом давно уже улетел в Каунас, а Перегудов ещё долго стоял у взлётной полосы и уныло глядел в мутные серые небеса.

После потери Нюши он тосковал, но потом переключился на молодую гадюку, пойманную им на болоте в лесу, недалеко от Вильнюса, где Клоун ловил лягушек для прокорма своих питомцев. Как-то Ермолай вытаскивал гадюку из аквариума, и она цапнула его за палец. Так он, вместо того чтобы вызвать «скорую», отправился в клинику пешком: решил посмотреть, как будет действовать яд. А дорога-то была не близкая! Пока дошёл, вся рука до локтя посинела и распухла. Дежурный хирург выпучил глаза и заорал, что ещё минут десять–пятнадцать – и руку пришлось бы оттяпать!

К гадам его я привык, и он давал мне подержать в руках своих полозов, варана и даже щитомордника. Правда, Ермолай не говорил, что щитомордник ядовитый и яд у него смертельно опасный – вызывает закупорку вен. Я змия не испугался и с честью выдержал испытание. С тех пор я стал для Клоуна своим.

Потом я уволился из бюро, уехал, и долгое время ничего не слышал о своём чудаковатом друге, а когда вернулся, узнал, что он женился, что жену его зовут Янина и у них уже родилась дочка. Девочку назвали Ева.

Вскоре я неожиданно встретил Перегудова на улице. Я издали заметил огонёк его бороды. Ермолай гордо, не спеша шёл по улице. Одной рукой он бережно прижимал к себе девочку лет двух, а другой катил детскую летнюю коляску. «Вот она какая – Ева!» – подумал я. Малышка что-то лепетала, махала ручонками и её солнечные смешные кудряшки подпрыгивали в такт движениям. Она была почти полной копией Клоуна, недоставало только бороды. Рядом, чуть отставая, как-то тихо, как будто чего стесняясь, шла молодая женщина невысокого роста с коротко стрижеными волосами, в длинном платье – такие уже давно никто не носит – и смотрела себе под ноги. Это была Янина.

Клоун издали заметил меня и приветствовал высоко поднятой рукой. Тут же посадил малышку в коляску, а сам поспешил мне навстречу.

Обнялись. Он орал на всю улицу, да и я, признаться, обрадовался встрече.

Перегудов внешне почти не изменился, но сделался несколько солиднее и выглядел довольным и счастливым.

Янина медленно приближалась к нам, и я смог разглядеть её лицо. Ничего яркого. Она не была красавицей, но в глазах её светилось живое тепло, доброта и несвойственная её возрасту мудрость. Мне показалось, что только такая женщина и сможет быть рядом с Клоуном.

Ермолай заметил, что я смотрю на Янину. Взгляд его стал мягче, и он улыбнулся:

– Не представляю, как она меня терпит. Обалдеть! Ты знаешь, она нам с дочкой читает сказки перед сном! – И он затряс головой, рассмеялся и хитро добавил: – «Тысячу и одну ночь». Она даже змей моих полюбила. Вот это женщина, а!

***

О том, что вскоре случилось с Клоуном, я услышал позже от его родных и наших общих друзей. Все рассказы были похожи друг на друга, но всё-таки в чём-то различались, и в каждом из них я находил новые детали, которые помогли мне воссоздать полную картину происшедшего.

***

Май близился к концу, и было уже по-летнему тепло.

Утром Перегудов собрался сходить на речку поплавать, а заодно искупать варана Зем-зема. Попил чаю, быстро оделся, вытащил своего полосатого друга из террариума и сунул его в старый кожаный портфель. Варан длинный – голова и хвост торчали наружу. Перегудов щёлкнул металлом застёжки. Довольный и счастливый прижал к себе и поцеловал жену, которая вышла проводить его к двери. Сказав, что вернётся часа через три, вышел на лестничную площадку, на прощание обернулся, послал супруге воздушный поцелуй и сбежал по лестнице вниз.