Невместе

С каждым днем только глубже, ниже и ниже, в темноту, из которой точно не найти выхода.

Я знаю, что эта глубина меня и погубит. Потому что выплыть назад никак не получится, а воздуха мне будет хватать до тех пор, пока сам Тимур будет им делиться со мной.

Но я сама перекрою этот кислород однажды.

И останусь в той темноте навечно.

Но сейчас я его целую, потому что он дает мне воздуха столько, что никакая глубина не страшна. Я целую его, а не отталкиваю, потому что, черт возьми, я хочу его целовать!

Эта неделя стала не просто переломной, она стала той жирной точкой, которую мне приходится ставить в своих сомнениях как раз с этим поцелуем.

Я… я влюбилась.

Так глупо и так искренне, с головой нырнула и позволила себе там остаться. Влюбилась как дурочка, как школьница. Как будто у меня есть на эту влюбленность силы и время. Словно я не знаю, чем все это закончится, или словно не сбегу однажды сама и не буду рыдать, свернувшись несчастным комочком на полу душевой.

Но сейчас целую. И катись оно все к черту. Все, что будет потом.

Сейчас есть я, есть Тимур и наши общие взаимные чувства.

Он так осторожничает со мной, словно я хрустальная ваза и могу разбиться от одного резкого движения, но другого я сейчас и не хочу… Тимур чувствует меня гораздо сильнее, чем я сама, именно поэтому я доверяю ему на все сто процентов и просто расслабляюсь, позволяя ему вести.

И иду за ним. Следую точно по пятам. Куда позовет, побегу сразу.

Это очень долгий поцелуй, очень сладкий и… очень правильный. Ничего лучшего этим вечером и не могло случиться.

Тимур до неприличия высокий, и мне приходится всем телом тянуться и стоять на цыпочках, чтобы ему не пришлось сгибаться в половину своего роста для поцелуя со мной.

Он решает эту проблему быстро. Так быстро, что я едва успеваю сдавленно вскрикнуть, когда он поднимает меня за талию вверх, заставляя обхватить его бедра ногами.

Мне немного не верится, что все это происходит с нами, но вкус губ Тимура и ощущение его сильных рук на бедрах заставляют поверить в происходящее. Это правда мы. Спустя столько времени…

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, отрываясь от моих губ. Дышит тяжело, да и я не легче. Мы достаточно долго целовались для того, чтобы довести друг друга до точки кипения.

– Достаточно хорошо, чтобы…

Не договариваю. Не успеваю, потому что тут же оказываюсь брошена на кровать и придавлена к ней сильным телом.

Боже! Сколько всего было на этой кровати! И, кажется, ей придется увидеть еще кое-что…

Губы Тимура рисуют узоры на моих щеках, спускаясь на шею. Это приятно. Настолько, что я не могу сдержать тихие стоны, срывающиеся с губ. Он немного царапает меня щетиной, и от этого острого ощущения меня накрывает волнами мурашек. Я так давно не чувствовала этого… Меня так давно никто не целовал…

А так, как целует Тимур, кажется, и вовсе никто и никогда.

Он делает все медленно, мгновениями мне даже кажется, что слишком медленно. Не спешит меня раздевать и раздеваться сам, не торопится переходить к действию. Но я не решаюсь ничего говорить. Хочу, чтобы все было в его руках. Как показывает практика, в нашей паре – паре? – он всегда знает лучше, что делать и как поступить. Пусть решает за двоих, я не буду против.

– Саша… – шепчет он мне на ухо, обхватывая губами мочку. Вздрагиваю и выгибаюсь в спине: очень остро!

– М-м-м? – то ли стону, то ли пытаюсь ему ответить. Не знаю… У меня уже не соображает мозг.

– Прекрати думать. Сейчас же прекрати.

Ох, черт…

– Ладно, – киваю ему и облизываю губы. Ладно… Не думать. Просто не думать.

Но как я могу не думать, когда его губы такие горячие, а руки сильные? Как могу не думать, когда он спускается поцелуями к ключицам, раздвигая губами полы рубашки, а руками сжимает бедра и талию? Невозможно не думать! Я сгораю буквально, и никакая температура под сорок не ощущалась таким жаром, как то, что происходит сейчас.

– Ты очень любишь эту рубашку? – выводит меня из плена чувств голос Тимура. Не понимаю, чего он хочет от меня. Просто качаю головой в разные стороны, даже не уловив сути. – К лучшему, – продолжает бормотать он, и о боги… Он разрывает полы рубашки, медленно и без резких движений. Отрывает по одной пуговице, заставляя те прыгать с противным звуком по полу спальни.

– Что ты… Тимур! – откидываюсь на подушку, не закончив предложения. Тимур впивается в мою грудь, обхватывая губами соски, потому что преграды не встречает никакой: сегодня я не надела лифчик.

Вскрикиваю, кусаю губы и выгибаю спину, пока он терроризирует мою грудь, даруя наслаждение языком и пальцами.

Я ничего не соображаю, абсолютно ничего. Хватаю Тимура за волосы на затылке и то ли притягиваю, то ли отталкиваю от себя от остроты ощущений, я не знаю…

– Прекрати… – бормочу в полубреду, метаясь по подушке. – Прекрати, хватит, я не могу больше.

– Не хочу спешить, я тебя слишком долго ждал, – отвечает негромко Тимур, покрывая поцелуями мой живот.

На краю сознания мелькает мысль, что он покрыт некрасивыми шрамами после операций… Вдруг это оттолкнет его? Господи, вдруг Тимур увидит их и…