Невместе

Отлично. Восхитительно. Какой-то хрен, который пытается ухаживать за моей Сашей, звонит ей с утра пораньше именно тогда, когда мы занимаемся любовью. Бесит!

Психую. Очень. Так сильно, что снова на несколько суперрезких движений беру инициативу в свои руки, срывая с губ Саши пару громких криков.

Она уже почти на грани, дышит чаще, зажмуривается, откидывает голову. И мне хочется быстрее подвести ее к пику, но… Но и доказать всему миру, что она моя, хочется тоже.

– Алло? – беру трубку ее телефона, сделав это быстрее, чем успеваю подумать о том, что творю.

Саша сразу же замирает и садится ровно, пытается вскочить с меня, но я удерживаю ее свободной рукой за талию и смотрю в глаза пристально, без слов говоря ей, что не надо никуда уходить.

– А кто это? – звучит из динамика растерянный голос. – Мне нужна Александра.

– Вячеславовна, – поправляю его я, а потом громко и очень ощутимо шлепаю Сашу по бедру, умоляя ее продолжать двигаться. Я тоже уже на грани, как и она, и останавливаться сейчас – просто кощунство.

– Да, Вячеславовна. Она где?

– Она очень занята. Что-то срочное?

Я хожу по краю. Саша меня четвертует, я клянусь. Но как она красиво сдерживает стоны… Ох, я готов болтать по телефону каждый наш секс, чтобы видеть эту картинку.

– Пусть перезвонит мне, – говорит слишком недовольно этот Илья Владимирович, и я едва успеваю ответить ему хоть что-то, как бросаю трубку и кончаю одновременно с Сашей, заполнив комнату громкими стонами.

Она дрожит и тяжело дышит, падает мне на грудь, и я чувствую, в каком сумасшедшем темпе бьется ее сердце.

Это было… вау! Я, конечно, рискую лишиться яиц после этой самодеятельности, но перчинка получилась что надо. Надеюсь, Саша получила удовольствия больше, чем испытала гнева на мою выходку.

– Доброе утро, – шепчу ей на ушко и поглаживаю по волосам, пока она все еще лежит на мне и пытается привести дыхание в норму.

– Я тебя убью, клянусь, – говорит негромко и слишком лениво для той, кто реально собирается убивать.

Я, кажется, прощен. А еще, кажется, она наконец-то решила сдаться.

– Саш, я каждое утро такое хочу, – наглею окончательно, закидываю удочку на продолжение наших отношений. Я просто не уверен, что мы с Сашей сходимся в мыслях по поводу этого утра. Она вполне может сказать, что это была просто слабость, и я снова буду бегать за ней до тех пор, пока она не поймет, что никакой слабости между нами точно уж нет.

– Не мечтай, – говорит она, и я закрываю глаза. Ну конечно. Размечтался, и правда. Ладно, что уж. Будем добиваться и дальше. Я намерен доказать этой женщине, что настроен к ней абсолютно серьезно. – Не мечтай, потому что я слишком ценю свой сон, которого и так мало. Я встаю строго по будильнику, который стоит на самое крайнее время для сборов, поэтому времени на утренний секс не хватит точно. Это я просто сегодня выспалась и проснулась раньше. И ты тут весь такой… голый.

Меня не отвергли только что?! Мне послышалось?

– То есть ты хочешь сказать, что секса утреннего я не дождусь, потому что ты просто любишь подольше поспать, а не потому, что ты не хочешь меня больше видеть никогда в своей жизни и никаких совместных пробуждений у нас быть не может?

Она молчит. Замирает, даже дышать на пару секунд перестает. А потом поднимает голову, смотрит прямо в глаза и говорит:

– Я устала, Тимур. Устала пытаться тебе сопротивляться. У меня больше нет ресурса пытаться остановить твой бронепоезд. Да и… да и желания, если честно, сопротивляться тебе больше тоже нет.

– Это звучит как «да, Тимур, я согласна стать твоей девушкой», – говорю ей с такой улыбкой, как будто я поехал крышей, не меньше.

Просто… Ну а как иначе! Я втрескался в нее еще летом на свадьбе Савельевых. Только увидел, сразу пропал. А потом на конференции снова, еще сильнее. С первого взгляда, я в такую любовь раньше вообще не верил! А она отталкивала меня кучу времени, каждый раз разворачивала меня на сто восемьдесят, и приходилось начинать все заново. Мы с ней пережили уже столько всего… И конференции эти чертовы, и ее помощь мне, и отъезд на серию игр, и открытие ресторана, и поцелуи, за которые я потом расплачивался ее молчанием, и ее болезнь, и… Столько всего! И каждый раз я слышал «нет» в свой адрес, а потом искал новые пути к ее сердцу, чтобы таки добраться и завоевать.

А сегодня впервые услышал «да». Первый раз за все эти недели она не ворчит, не отталкивает, не пытается уйти, ничего из этого.

Только закрывает глаза и кивает, словно смирившись со всем происходящим.

И я ворую у нее поцелуй, потому что нет сил не целовать ее так долго…

А потом мы носимся по всей квартире как умалишенные, потому что оба не слышали, как звенели будильники, а теперь опаздываем.

У Сашки сегодня первые уроки после больничного, она обещала мне не брать всю нагрузку сразу, но утром все равно нужно быть на месте. А у меня утренняя тренировка, завтра игра, опаздывать точно нельзя, иначе есть вариант попасть под гнев Палыча. Он как с женой развелся, злой стал – просто жесть. Мы с пацанами даже думаем ему найти кого-то, а то он на нас как собака срываться стал.