Невиновных нет

В последней сводке он выделил зеленым карандашом-маркером три эпизода: в Москве на пустыре в районе Быкова в новеньком «форде» с московскими номерами обнаружили три трупа; в лесу под Лугой, недалеко от Питера, в «девятке» — двое убитых выстрелами в голову; под Екатеринбургом на шоссе в раздавленном автомобиле «аудио» три покойника.

Все три случая привлекли внимание Зуйкова, потому что последнее время полосой прошли загадочные убийства и смерти высших «авторитетов» криминального мира нового поколения. Нынешняя сводка дополняла этот кровавый список. В Быково в «форде» оказались: главарь банды, прежде державшей под контролем «дальнобойные» трейлерные перевозки, руководитель группы, «оседлавший» видеосалоны, казино, сеть ларьков, торговавших видеокассетами и, наконец, «хозяин» сутенеров, гостиничных и вокзальных проституток. По Питеру и Екатеринбургу — та же картина: и застреленные, и раздавленные на шоссе — главари формирований, действовавших еще недавно на уровне обычного рэкета. Что-то складывалось в некую систему: интересы всех покойников не пересекались, они «работали» в разных сферах, все восемь за последних полтора года поменяли «профессии», начали подминать госпредприятия, корпорации, банки. Так, один контролировал места, где скапливается «утиль» отслужившей свой век радиоэлектроники: микросхемы, микроплаты и другие детали, содержащие золото, платину, серебро, поступающие после списания, как лом, на аффинажные производства и заводы спецплавок: он установил контакт с небольшой частной американской фирмой «Электроник менеджмент ЛТД», обладающей более высокими технологиями очищения драгметаллов. Два других, найденных в его машине, «работали» в других сферах; «линия судьбы» питерских и екатеринбургских покойников довольно плотно во всех поворотах совпадала с трансформациями в деятельности их трех московских «коллег».

Далее, изучая оперативно-следственные материалы, Зуйков узнал следующее: на трупах москвичей отсутствовали следы борьбы, сопротивления, смерть наступила между часом и четырьмя ночи. Свидетелей найти не удалось. Ни в тканях, ни в крови, ни в моче не обнаружено присутствие токсинов. Остановка сердца — и все. Но на полу в машине найдена маленькая пустая ампула с синей надписью по-латыни «Цинтобулин», а в правой сжатой ладони сидевшего за рулем — пятимиллилитровый шприц. Зуйков знал, что «цинтобулин» — новейший синтезированный наркотик, встречающийся в России еще крайне редко, его привозят с Запада, он безумно дорог. Полкубика его, введенного даже не в вену, а подкожно, оказывает сильнейшее наркотическое действие. Передозировка ведет к мгновенной смерти.

Посмертное дактилоскопирование всех троих идентифицировало их личности, поскольку они были в разные годы и не однажды судимы. Никаких сторонних отпечатков пальцев не обнаружено. В локтевых изгибах левой руки каждого — след от укола иглы. Официальное следствие склонялось к версии: смерть от передозировки наркотика. Самая удобная версия, дело можно быстренько свернуть, Зуйков не осуждал тех, кто торопился закрыть дело почти одновременно с похоронщиками, закрывшими гробы крышками — уж больно досадили покойнички, а общество не испытывало к ним ничего, кроме ненависти…

Но Зуйков не поленился поразмышлять над кое-чем и кое-что сопоставить. По данным западных криминалистов и судебных медиков следы «цинтобулина» в крови, моче и тканях можно обнаружить даже спустя 75–80 часов. Исследования крови, мочи и тканей находившихся в машине проводились гораздо раньше — через двое суток, однако следы «цинтобулина» обнаружены не были. Знал Зуйков: в случае передозировки «цинтобулина» смерть от него похожа на смерть от цианидов, — мгновенная остановка сердца, этому предшествует обильная рвота. Коврики же в машине были абсолютно чисты, следы каких-либо цианидов в организме отсутствовали. Что же они укололи себе такое? И тут Зуйков наткнулся на «мелочь», которую следователь, ведший дело, либо не заметил, либо не захотел заметить, дабы списать все поскорей на удобную версию «смерть от передозировки наркотиками». В отрочестве один из покойников случайно куском бутылочного стекла искалечил себе кисть правой руки; в результате тяжелая контрактура, пальцы не сгибались, нарушение трофики, они как бы усохли, он даже есть и писать приучился левой рукой, со временем став устойчивым левшой. След же от укола иглы у него обнаружен в локтевом изгибе левой руки. Но не мог левша, да и не стал бы, брать шприц в правую, чтобы уколоть в левую, он бы делал все наоборот! Значит кто-то вложил ему в правую искалеченную кисть этот шприц после введения ему и его спутникам смертельной дозы чего-то. Все сделано профессионально, лишь эта одна ошибка, но о том, что тот левша, «исполнитель» мог просто не знать.