Невеста смерти

Выносливый организм Кэмиллуса, унаследовавший здоровое начало и матери-патрицианки, и отца-воина, восстанавливался удивительно быстро, несмотря на опасения Гайи, которая вовсе не была уверена в пользе такой ночной активности для раненного. Спросить у Рениты она постеснялась — все же дело касалось не ее одной, и, хотя Ренита не была никогда замечена в сплетнях, да и с кем бы ей обсуждать новости в лагере, но все же Гайя считала, что чем меньше круг людей, владеющих какой-то информацией, тем лучше. К тому же она видела, что Рените и без того забот хватает.

Выезды и жесткие тренировки, мало чем отличающиеся от реальной боевой работы, следовали одно за другим, и Ренита едва успевала поворачиваться, несмотря на беременность. Она постепенно смирилась со своим положением, ушли тошнота и недомогания первых месяцев, и женщина немного успокоилась — к тому же и Таранис снова стал с ней мягким и внимательным, если только успевал увидеться.

Ренита время от времени навещала Юлию и Гортензию — теперь всех троих женщин связывало общее. Беспокоило ее одно — родится через полгода ребенок, и куда она его принесет? В палатку, где кроме нее, еще около десятка офицеров, которым надо отдыхать в редкие свободные часы, а не слушать плач обмочившегося младенца. К тому же лагерь преторианской гвардии вряд ли украсят сохнущие пеленки — хотя развешивала же она за госпитальными палатками выстиранные бинты, простыни и полотенца. Все эти мысли делали ее еще более мрачной и озабоченной, и хмурое выражение лица она усилием воли прогоняла только тогда, когда общалась с пациентами — им она неизменно старалась внушить уверенность в скором выздоровлении и в том, что она и стоящие за ее плечами Эскулап, Махаон и Подалирий вместе с Телесфором, мелким божеством выздоровления, помогут им в этом. Ребята шутили, что не иначе как именно крошечный Телесфор и сидит у в животе, чтобы быть всегда под рукой.

Совершенно выбил ее из колеи Дарий, который пришел как-то в палатку поздним вечером после утомительной тренировки, даже не вытерев холодной воды, которой облился прямо из ведра.

— Ренита, ты не спишь?

— Нет. Пытаюсь. Но Тараниса опять нет, и мне тревожно.

— Не надо. Сегодня ему точно ничего не угрожает. Он дежурит во дворце.

— Ты так говоришь, как будто он там лежит на пиршественном ложе с персиком в одной руке и грушей в другой. Я же знаю, что сидит где-то на крыше среди голубиного помета и выцеливает какие-нибудь подступы к дворцу.

— Во всяком случае, кроме голубей, ему сейчас никто не угрожает. Это тебя успокаивает?

— Нет, конечно, — она завернулась поплотнее в грубое солдатское одеяло и откинула косу. — А ты хотел о чем-то поговорить, раз окликнул?

— Именно, — присел он на край ее койки. — Понимаешь, такое дело… Мне надо знать, через сколько женщина узнает, что понесла?

— Дарий, — удивилась Ренита. — Давай-ка выкладывай, что ты натворил. Гайя?!

— Ну, знаешь, — обиделся Дарий. — В храм Флоры декаду назад кто меня посылал? И не говори, что не знала.

— Знала, — уткнулась она смущенно в подушку. — Просто не подумала, что для тебя это вообще станет хоть каким-то событием.

— Вот уж приласкала, — протянул Дарий со смешанным чувством. — Это что, у меня тут такая репутация?!

Ренита молчала, понимая, что сболтнула лишнее. Она знала, что Дарий несколько дней жил у Гайи, и что Марса уже давно нет в городе, и видела, как расцвела и похорошела ее подруга. Бесхитростный ум женщины связал все это воедино — и не ошибся.

— Прости, — спохватилась она. — А что касается твоего вопроса. Обычно женщина догадывается сама по незаметным внешне изменениям в своем теле. Ну не буду же я тебе сейчас рассказывать про прервавшиеся регулы и утреннюю тошноту. Поверь на слово.

— Верю. А со стороны?

— Живот. И на каком-то этапе ребенок начинает там шевелиться, расправлять ручки и ножки.

— А у тебя?

— Пока нет. Обещаю, дам пощупать. Самой интересно. У Юлии уже вовсю борются там.

— Как?

— Кулачонками колотят. Все в отца.

— И в деда.

— Точно. Так погоди, ты беспокоишься о том, не стал ли ты отцом ребенка жрицы Флоры?

Дарий кивнул.

— Ты этого никогда не узнаешь, — заверила его Ренита. — В любом случае она будет счастлива. Если родится мальчик, то ее с приданым для ребенка отправят домой к родителям, и вся семья будет гордиться подарком Флоры. Служба такой жрицы заканчивается, но ее с радостью возьмут замуж. Уже же будут видны ее способности рожать здоровых сыновей.

— А если дочь?

— Еще лучше. Будет расти с матерью рядом при храме. С малолетства будет изучать ботанику, траволечение. А если определят по задаткам в охрану храма, то и боевые приемы.

— То есть ей ничто не угрожает?

— Нет, конечно. Второй раз на этот ритуал не пошлют, если Флора подарила счастье материнства. Это же особый ритуал. Женщины, которые не могут годами забеременеть, проводят ночь в храме Флоры и платят за это немалые деньги. Считается, что на них тоже может сойти милость богини.

— Ладно, ты меня все же немного успокоила. А если я все же зайду к жрице. Ей не попадет?