Читаем Невеста смерти полностью

— Он не вернется в ближайшее время? — она попыталась казаться как можно спокойнее, но сердце снова заколотилось так, что едва не разнесло доспехи.

— Жду со дня на день. Недавно присылал донесение с виаторами. Марс молодец. И в этом твоя заслуга немалая.

— При чем тут я?

— Не скромничай. Я прекрасно помню и тебя, и его в самом начале службы. Вообще не думал, что из капризного сопляка получится такой воин.

— Я тоже была соплячкой. Взбалмошная девчонка, побежавшая навстречу судьбе.

— Ты никогда не была соплячкой. И девчонкой. Если хочешь знать, ты всегда была красавицей. Только не понимала этого. А я, болван, не умел тебе этого объяснить. Разбивал тебе нос на тренировках, а после сам не спал и мучился угрызениями совести. А наутро снова посылал тебя в разведку, отдавая себе отчет, что оттуда тебя могут и принести.

— Конечно. Не бросят же в овраге, — не поняла она его мысль, и префект в душе отругал себя за плохо подвешенный язык, помешавший ему сделать политическую карьеру по возвращении в Рим, и тут же утешил себя тем, что командовал всегда членораздельно.

— Прости меня, Гайя, — выдохнул Фонтей слова, просившиеся на язык еще много лет назад, когда хрупкая девочка в иссеченных доспехах молча и тихо лежала с пробитым бедром на вытоптанной траве среди ругающихся на чем свет стоит таких же окровавленных легионеров, ждущих своей доли внимания сбившихся с ног легионных врачей после кровопролитной стычки с варварами.

Он тогда не мог сделать для нее ничего — даже приказать забрать раньше других на операционный стол, потому что многие его воины были ранены гораздо тяжелее. А девочка и не просила ни о чем — смотрела в небо своими глубокими кошачьими глазами и только смаргивала иногда, не давая слезинкам вытечь из глаз.

— Командир, — она всмотрелась в его лицо. — Что с тобой сегодня? Что-то с Юлией? С Гортензией?

Префект взял себя в руки:

— Старею, трибун Флавия. Устал я уже от всего этого. И ко дворцу никогда не привыкну. А вот у тебя получается великолепно. Ты так красива, что никто и не думает о тебе в этот момент как об офицере при исполнении.

— Однако ты бы знал, как надоели расспросами именно о службе. И ты не представляешь, какие подробности интересуют молодых матрон!

— Догадываюсь, — хохотнул префект. — Удиви их, Гайя… Но тем не менее, заметь, ты для них такая же диковинка, как разрисованные Кэмиллус и Рагнар. И виться вокруг тебя престижно. Вот и пользуйся этим. Аквилу тебе в руки.

— И барабан на шею?

— Нет. Вот его не надо. Чем тише и чище будем работать, тем лучше. Шум и шорох были нужны в первое время. Мы должны были дать всем понять, что мы есть и многое можем. Что появляемся внезапно и действуем безжалостно. Это никуда не уйдет. И штурмы будут, и захваты. Но тебе придется дело иметь не с мелкой сошкой, и даже не с главарями наемников и предателей. У них у всех есть заказчики и патроны в высшей части римского общества. В Сенате. В ближайшем окружении Августа. Вот где ты будешь вылавливать погань, а не в канализации.

— Ясно. Постараюсь не подвести.

* * *

Марс вернулся внезапно.

Гайя и Кэм в этот день никуда не спешили утром, потому что накануне вернулись из Палатинского дворца перед самым рассветом.

Гайя снова мучилась от головной боли, сжимавшей ее лоб железными обручами. Запах курящихся благовоний, гирлянд вянущей в духоте троянды, насыщенного пряностями дорогого густого вина, разбавляемого в кратерах кипящей водой из серебряной аутепты, пышущей паром, изысканные сирийские духи женщин — все это смешивалось в один ужасный миазм, пропитавший дворец императора. Октавиан и сам ненавидел все эти сборища — но поощрял, так как это давало ему возможность видеть постоянно и во всей «красе» весь цвет Рима. А Гайя не отказывалась бросить лепестки друг другу в чашу какому-нибудь изрядно нанектарившемуся патрицию и сочувственно выслушать пьяный треп о тяжкой доле лучшего помощника императора в деле управления государством. Чего она не боялась — это приставаний, с которыми было как-то незаметно покончено. Защиту давал ее статус старшего офицера, боевые заслуги — а вот поболтать к ней шли и пооткровенничать как к красивой и умной женщине.

И вот поздним утром, полулежа на кушетке, выставленной на открытую террасу, Гайя в легкой домашней столе, с распущенными после мытья волосами, наслаждалась гроздью первого в этом году розового винограда. Кэм, которого утром сменил Рагнар, приняв под свою охрану Марциала на выходе из дворца, тоже дремал, нежась на солнце. Сил на спарринги у них не было, и они отложили их на послеобеденное время, чтобы размяться, намыться, нарядиться и отправиться вновь нести свою службу.

Легкие шаги простучали по атриуму:

— Гайя!

Она вскочила на знакомый голос.

— Марс! Живой!

Перейти на страницу:

Похожие книги