Невеста герцога Ада

Герцог притворился глухим и внимательно смотрел, как струи дыма вытягиваются в ленты. Погода безветренная, а дым от магической травы не простой. Он льнет к тем местам, где остался отпечаток ритуалов Темных. Поэтому Данталион и взял с собой на кладбище тимьян. Мгновение промедления, и ленты потянулись в разные стороны, как змеи из клубка. Одни закручивались кольцами над могилами, другие обтекали статуи, и лишь в склеп Дюбуа не проникало ничего.

Данталион высыпал из ладони пепел и достал еще один пучок. На это раз встал ближе к дверям склепа и даже подул на сизое облако. Бесполезно. Струи потекли прежними путями, будто не замечая усыпальницу семьи Селесты.

– Месье, что вы делаете?

– Зовите меня, как прежде, мессир. Новое имя раздражает. Ничего глупее вы придумать не могли? Месье Делорне. Жан Аллар.

Ведьма недовольно фыркнула и сложила руки на груди, но уже не отворачивалась. Дым тимьяна забил обоняние, магия Темных в нем мешала чувствовать эмоции. Общаться с юной Дюбуа придется вслепую.

– Я не старалась. Ляпнула первое, что пришло в голову. Она у меня не такая больная, как ваша. Повторяю, вы зачем окуриваете местность? Пчел отпугиваете?

– Вы видите здесь пчел?

Пучок тимьяна прогорел и осел белыми хлопьями на землю. Герцог снял с пояса второй мешочек. В нем оказался овес.

– Все, я сдаюсь, – подняла руки Селеста. – Вы прекрасно знаете женщин, шалость с дымом удалась, я умираю от любопытства. Может быть, зайдем в склеп? Жизель останется на улице, я обещаю. И ничего не услышит, раз вы не хотите при ней разговаривать. Так устроит? Но никаких подселенцев! Я настаиваю.

Вот и кончилась женская независимость с обиженной позой. А нужно было всего лишь оставить одну и не реагировать. Просто, как всегда. Герцог не ответил. Толкнул дверь склепа рукой и нырнул под каменный свод. Теперь пусть ведьма идет за ним и ждет, пока тот, кто умнее и сильнее, снизойдет до пояснений.

***

В склепе было холодно до мурашек. Пышных похорон Изабэль не устраивали. Нарядили в белое платье и положили в каменный гроб с тяжелой крышкой. Пока она была гладкой, как доска, но Филипп, насколько я знала, уже написал каменщику с просьбой сделать скульптурный портрет жены в виде барельефа. Покойная ведьма будет каменным изваянием лежать поверх собственного гроба.

Не знаю, откуда каменщик будет списывать образ. Инстаграма с фотографиями в Брамене не было. Возможно, у старшего Дюбуа остался портрет. Состояние семьи позволяло оплатить подобную роскошь. В лавке на Филиппа, кроме него трудились два подмастерья, и отбоя от заказов не было. Он ремонтировал старые часы и делал новые. Мог просидеть за работой половину ночи, если попадался сложный ремонт или влиятельный клиент. Вот и сегодня с утра укатил на второй повозке, а меня оставил бродить по кладбищу с демоном.

Данталион молча и деловито обошел вокруг каменного гроба. Овес держал на ладони, периодически на него посматривая. Девицы гадали на кофейной гуще, а демоны по злакам?

– Что говорит овес?

– Ничего, – поджал губы демон. – На пороге склепа порозовел, а внутри снова стал светлым. Вы верите, что ваша матушка могла оставить семейную усыпальницу без защитных чар?

– В семье Дюбуа две охранительницы. Есть еще тетушка Камилла. Мама рассказывала, что ведьмы сами на себя чары не накладывают. Все защитные контуры в поместье ставила её младшая сестра.

Герцог удивленно поднял брови, и я испугалась, что ляпнула чего-то не того. Демоны не знали подобных тонкостей? Я неожиданно выдала великую тайну?

– Может, у вас овес бракованный?

– Нет, с зернами все в порядке, – задумчиво ответил демон. – С тимьяном тоже. Другого я ожидал от похода в склеп, но три «нет» в ответ на один и тот же вопрос – тоже результат.

Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу, но осталась на месте. Клещами из него тянуть информацию? Надышался дымом, и реакции замедлились? В тимьяне вроде не было наркотических веществ.

– Мессир, мне холодно и неуютно. Здесь лежат несколько поколений ведьм рода Дюбуа. Мы нагло тревожим их покой. Если у вас есть, что сказать, говорите.

Демон высыпал в мешочек овес и стряхнул два прилипших к ладони зернышка на пол. Проводил их взглядом, хмыкнул и потом, наплевав на почтение к усопшим, начал отодвигать крышку саркофага Изабэль. Камень заскрежетал на половину Брамена. Тяжелая плита с трудом поддавалась, и демон не стал снимать её полностью. Я в панике зажала нос рукой, чтобы не надышаться трупного запаха. Изабэль похоронили недавно, тело не успело истлеть до костей. О, белая магия, вонь глаза разъедает. Меня чуть не стошнило, когда демон, не дрогнув, наклонился к приоткрытому саркофагу и даже потрогал что-то рукой. Мамочки, пусть он перестанет! Я сбегу сейчас!

– Прошу прощения, мадемуазель Дюбуа, я должен был убедиться, что в саркофаге действительно ваша покойная матушка.

А куда она могла деться? Как положили, так и лежит. Я все еще боялась вдохнуть.