Невеста для тёмного ректора

Берил и Микела идут налево. Мы с Сетмитом направо, к его друзьям. Сетмит представляет меня, я вежливо киваю и улыбаюсь. Некоторых я смутно помню, как, например, брюнета в очках из пекарни. В отличие от Сетмита, его друзья выбрали себе спутниц своего возраста и, как я подозреваю, окружения. Об этом ясно свидетельствуют высокомерно-снисходительные взгляды, которые на меня бросают старшекурсницы и плохо скрываемые усмешки и переглядывания между собой.

Разговор идёт о растущем числе недовольных политикой Императора и парочке раскрытых дерзких заговоров. Вздыхаю и с тоской оглядываюсь в сторону чашей с пуншем. Похоже, вечер обещает быть долгим.

Рука Сетмита смещается мне на талию, он притягивает меня ближе к себе.

Едва я успеваю подумать о том, насколько это вообще позволительно, как вдруг замираю на месте. Музыка будто глохнет.

Прирастаю к полу. Забываю дышать. Сердечко стучит где-то в ушах. Глаза сами собой расширяются, рот открывается в сиплом вдохе.

Я забываю о наглой руке Сетмита, о стервах вокруг меня, о потрясающей красоты потолке и множестве лун. Я смотрю в другой конец зала, и не могу пошевелиться и отвести глаза, полностью порабощённая тяжёлым взглядом карих глаз. Пристальным, подчиняющим, властным.

Констанца Ярвуд в кровавом атласном платье А-силуэта вьётся с ним рядом, виснет на плече, о чём-то трещит своим огромным красным ртом, попивая пунш.

А он смотрит в упор на меня, затем чуть вбок на руку Сетмита, по-хозяйски лежащую у меня… нет, уже не на талии, а на бедре!

Пока мы играли в гляделки с тёмным ректором, блондин не терял зря времени и нагло облапал меня!

Парни продолжают спорить о политике и новых законах. Сетмит, очевидно, принимает моё молчание за согласие и смещает свою ладонь мне на задницу.

Я продолжаю тупить, отчаянно соображая, как прекратить всё это, не привлекая внимания, и с ужасом замечаю, что глаза тёмного ректора чернеют ещё сильнее. Его рука сжимается в кулак, и он делает шаг в нашу сторону, сжигая меня взглядом.

Выворачиваюсь из захвата Сетмита и быстрым шагом, не оглядываясь, иду к чашам с пуншем. Не хватало ещё, чтобы меня отчитывали на глазах у других, или что там лорд Грейвуд собирается сделать?

От волнения меня потряхивает, по телу одна за другой проходят волны жара. Чувствую, как краснеют щёки и шея.

Мне страшно, и в то же время… волнительно. Слишком давно я его не видела, поэтому такая странная реакция. Да, именно поэтому.

Дрожащей рукой тянусь к железному половнику, которым предлагается черпать бордовый виноградный напиток со специями и дольками яблока.

Внезапно мою руку накрывает чужая рука, а за спиной раздаётся:

Я помогу!

Поворачиваю голову и вижу Гауфа. Чуть не стону вслух от разочарования.

Друг нервно улыбается. Одной рукой захватывает половник, другой неловко подцепляет стеклянный бокал на тонкой ножке.

Спасибо, шепчу неуверенно и, пока он занят пуншем, решаюсь оглянуться.

Тёмный ректор стоит посреди зала в окружении группы незнакомых мужчин. Эти гости явно непростые: у того, что в центре, идеально сидящий тёмно-синий камзол с серебристой вышивкой, длинные тёмные волосы, королевская осанка и надменный взгляд.

Взгляд, которым обычно смотрят сильные мира сего на нас, простых смертных.

Вокруг него кольцо охраны, которая шныряет глазами по всему залу, готовая в любой момент преградить дорогу, или чего похуже.

Вот, держи, Гауф протягивает мне бокал.

Спасибо, механически его принимаю, делаю глоток, не чувствуя вкуса. Киваю в сторону незнакомца, так удачно (или неудачно это я пока не решила) перехватившего тёмного ректора. Кто это?

Это лорд Вурес Мрэдок, кузен Императора, поясняет Гауф, проследив за моим взглядом. Он покровительствует магии, жертвует крупные суммы на развитие Академии и входит в попечительский совет. Благодаря ему обучение в Академии бесплатное и постоянно расширяется учебная программа.

Прямо филантроп какой-то, хмыкаю я, отпивая половину бокала.

Зря смеёшься, Гауф пристраивается рядом. Мы с ним стоим, плечом к плечу, и беззастенчиво пялимся на родственника Императора. Многие считают его вторым человеком в Империи, Гауф залпом выпивает содержимое своего бокала, затем наклоняется ко мне и добавляет на ухо. А некоторые желают видеть первым.

Что? смотрю на него испуганно. Но это измена!

Если заявлять об этом открыто, пожимает плечами Гауф. Но кто станет это делать?

Народ всё прибывает, и вот уже из-за людей сложно рассмотреть другой конец зала и нишу для преподавателей. Втайне радуюсь, что и я становлюсь незаметной в толпе.

Фух! подлетевшая к нам Микела швыряет сумочку прямо на столик с закусками и, растолкав нас локтями, тянется к чистому бокалу. Еле смылась из этого кружка «я самая крутая и важная шишка»!

Ммм, кажется, мы с тобой были в одном кружке, улыбаюсь я, наблюдая за её чёткими движениями по наливанию пунша в бокал.

Позади затихает музыка. Раздаются аплодисменты, и свет всех лун с потолка направлен на тёмного ректора, который поднимается на небольшое возвышение в конце зала и начинает говорить приветственную речь.

Взгляды всех обращены к нему. Этим пользуется Микела.