Неудачник

Вспоминаю историю, что слышал когда-то давно. Полу-легенду о долинах смерти, что во множестве находятся где-то в Сибири, за непролазной тайгой. Там растет трава выше человеческого роста. Говорят, старые олени и лоси, те, что уже не могут низко наклонять голову, идут туда. Идут, чтобы встретить смерть. Только старые, молодые — обходят стороной, несмотря на обильную пищу.

Старые, немощные звери, уставшие от жизни, идут в долину смерти, чтобы найти конец. В высокой траве почти не видно, что на земле, между стеблей, лежат черепа, кости. Поколения обитателей тайги идут сюда за последним пристанищем.

Иду по набережной, и не могу отделаться от ощущения, что я сейчас в такой долине. Уже наелся напоследок, осталось остановиться, и ждать, пока не придет. И не заберет далеко отсюда. А придет обязательно.

Сильный порыв ветра заставляет до верха застегнуть молнию на куртке. Становится еще холоднее. Я останавливаюсь, прислоняюсь к перилам. Внимание привлекает необычная картина. У воды на пляже стоит старая женщина. Согнулась, полощет белье. Необычным кажется не сама старуха, не то, что полощет белье на пляже, а движения — какие-то резкие, дерганные, неестественные. Как будто это грубо скроенная марионетка, с трудом подчиняющаяся воле кукловода. Кулаки сжаты, между ними какая-то одежда.

Старуха дергает ее, отчего в воде остается отчетливый красный след. Или это одежда в красителе, что смывает вода, или кровь. Мне вдруг становиться дурно. Еле сдерживаюсь, чтобы не отвернуться. Смотрю.

А старуха все моет и моет. Движения отрывисты. Сколько она уже стоит так? Все, больше смотреть ненужно. Я практически отдираю себя от перил, отворачиваюсь… и краем глаза успеваю заметить, что одежда в ее руках странно похожа на мою. Только дырявая, и в красном красителе.

Иду, пытаясь не оглядываться. Но, все же, не сдерживаюсь, и замечаю, что старуха смотрит вслед, неестественно вывернув голову.

Мне становится так жутко, что хочется кричать. Но вместо этого я бегу. Бегу прочь, пока в глазах не начинает темнеть. Бегу, стараясь как можно дальше оказаться от ужасной картины на пустынном осеннем пляже. Но чем дальше оказываюсь, тем неизбежнее кажется последняя встреча.

И она происходит…

Я останавливаюсь. Склоняюсь, стараясь отдышаться. Рядом идет человек в легком плаще и шляпе. Но, после ужасной старухи, внимания не привлекает. Только сердце бьется судорожно и нехорошее предчувствие не дает прийти в себя.

— Закурить не найдется?

Я выпрямляюсь. Что-то в лице человека кажется знакомым. Я определенно видел раньше похожее лицо.

— Что? — спрашиваю, отдышавшись.

Человек долго смотрит в глаза. Взгляд холодный, какой-то хищный. Я начинаю отступать.

— Это за Серегу, — говорит человек.

В следующий миг раздается два хлопка. Тело дергается от удара в бок и грудь. Я падаю, еще не понимая, что происходит. Ощупываю место удара, смотрю на руку. Ладонь в чем-то багровом, липком. Кровь? Неужели кровь? Что он сделал?

Пытаюсь приподнять голову, и тогда тело пробивает боль. Больно так, что перед глазами все меркнет. Кажется, что меня опустили в кипящую смолу. Но это ощущение длится недолго. Постепенно все отчетливее слышится пульс, становится холодно.

Время словно останавливается. Окружающее пространство слегка свистит, словно выключили звук. Человек стоит неподвижно. Нет, время точно остановилось!

А потом все включается. Человек подходит, склоняется надо мной. Вижу искаженную копию другого лица. Лица Сереги. Глаза светятся, из них словно исходят лучи, что распарывают расстояние до меня. Но страха нет. Это все слишком мелко, не важно. Сейчас я умру, или через десять лет. Разницы нет…

На все воля Бога, возникает в сознании фраза. Слышал в каком-то фильме. Наверно, в Царстве небесном. Я вдруг очень остро понимаю смысл этой фразы. И еще понимаю, что умру. Страх снова силится пробраться, схватить за горло, но отступает. Я не испытываю ненависти к этому человеку, я не хочу защищаться. Все, для меня игра окончена.

От осознания этого становится так хорошо, что я начинаю улыбаться. Очень хорошо! Гляжу на небо, но как-то по новому, словно и не видел раньше. Ветер ласкает кожу лица, щекочет раны. Но боли не чувствую. Просто лежу и улыбаюсь. Все просто. Все очень просто!

— Думал, спрячешься? — спрашивает человек. — Ты убил брата, и хотел найти покой? Сейчас ты сдохнешь!

Раздается еще один хлопок. Свет меркнет…

Внезапно, как вспышка фотоаппарата, перед глазами появляется надпись на стенке соседского дома. Бог смотрит на тебя. Нет, думаю я, автор немного ошибся. Бог не смотрит. Мы — его частицы, малые, но значимые. Как и все вокруг. Бог не смотрит на тебя, Бог чувствует. Он чувствует к тебе любовь…

А потом я остаюсь в одиночестве. Пока рядом не оказывается мальчик. Его лицо знакомо, от него веет прошлым. Контуры маленькой фигурки колышутся под порывами ветра.

— Тебе плохо? — спрашивает мальчик.

Я узнаю его. Сколько раз видел во снах, сколько раз пытался забыть. И вот он здесь.

— Нет, мне хорошо, — отвечаю тихо.

— Я посижу с тобой, — говорит мальчик.