Нет у любви бесследно сгинуть права...

Выбрана была на престол одна принцесса крови, которая никакого следу не имела в короне. Между тем приуготовлялись церемонии к погребению. Пришел тот назначенный несчастливый день; нести надобно было государево тело мимо нашего дому, где я сидела под окошком, смотря на ту плачевную церемонию. Боже мой, как дух во мне удержался! Началось духовными персонами, множество архиереев, архимандритов и всякого духовного чину; потом, как обыкновенно бывают такие высочайшие погребения, несли государственные гербы, кавалерию, разные ордена, короны; в том числе и мой жених шел перед гробом, нес на подушке кавалерию, и два ассистента вели под руки. Не могла его видеть от жалости в таком состоянии: епанча траурная предлинная, флер на шляпе до земли, волосы распущенные, сам так бледен, что никакой живости нет. Поравнявшись против моих окон, взглянул плачущими глазами с тем знаком или миною: кого погребаем? в последний, в последний раз провожаю. Я так обеспамятовала, что упала на окошко: не могла усидеть от слабости. Потом и гроб везут: отступили от меня уже все чувства на несколько минут. А как опомнилась, оставя все церемонии, плакала, сколько мое сердце позволило, рассуждая мыслию своею: какое это сокровище земля принимает, на которое, кажется, и солнце со удивлением сияло! Ум сопряжен был с мужественною красотою; природное милосердие, любовь к подданным нелицемерная. О боже мой, дай великодушно понести сию напасть, лишение сего милостивого монарха. О господи, всевышний творец, ты вся можеши, возврати хотя на единую минуту дух его и открой глаза его, чтоб он увидел верного своего слугу, идущего пред гробом, потеряв всю надежду ко утешению печали его! И так окончилась церемония: множество знатных дворян, следующих за гробом; казалось мне, что и небо плачет и все стихии небесные. Надеюсь, между тем и такие были, которые радовались, чая себе от новой государыни милости.

По нескольких днях после погребения приготовляли торжественное восшествие государыни в столичный город со звоном, с пушечной пальбою. В назначенный день поехала и я посмотреть ее встречи: для того полюбопытствовала, что я ее не знала от роду в лице, кто она. Во дворце, в одной отхожей комнате, я сидела, где всю церемонию видела. Она шла мимо тех окон, под которыми я была, и тут последний раз видела, как мой жених командовал гвардией; он был майор, отдавал ей честь на лошади. Подумайте, каково мне глядеть на сие позорище! И с того времени в жизни своей я ее не видела. Престрашного была взору. Отвратное лицо имела; так была велика, когда между кавалеров идет, всех головою выше, и чрезвычайно толста. Как я поехала домой, надобно было ехать через все полки, которые в строю были собраны. Я поспешила домой, еще не распущены были. Боже мой! Я тогда света не видела и не знала от стыда, куда меня везут и где я. Одни кричат: «Это отца нашего невеста!» Подбегают ко мне: «Матушка наша, лишились мы своего государя!» Иные кричат: «Прошло ваше время, теперь не старая пора!» Принуждена, была все это вытерпеть; рада была, что доехала до двора своего; вынес бог из такого содому.